Трансформация мира. История XIX века

В 1991 г. в книге, которую много читали в Южной Африке, повторялось утверждение, что Просвещение и либерализм прошли мимо буров, что они были "самым простым и отсталым фрагментом западной цивилизации в современное время". Критики этого тезиса не хотели заходить так далеко и находили элементы расистского мышления в Кейпе конца XVIII в.; другие же приближались к "срединной" интерпретации американской истории, указывая на многочисленные случаи контакта или сотрудничества между белыми и африканцами. В частности, историк Леонард Гелке пытался найти выход из столь резких противопоставлений, выделяя как ортодоксальную "границу отчуждения", так и либеральную "границу включения". Еще одно предложение - выделить этап, когда граница была еще открыта, и этап, когда она была закрыта, и показать, что крайнее ужесточение ситуации произошло только в последний период. В настоящее время тезис о строгой преемственности имеет мало сторонников среди южноафриканских историков: ни фронтир XIX века, ни рабство в Капской колонии (до его отмены в Британской империи в 1833-34 гг.) не рассматриваются как непосредственный источник апартеида; скорее, и то, и другое способствовало тому, что уже в конце XIX века формировалось (отчасти религиозное) чувство культурного превосходства белых, а также практика резкой сегрегации. Тезис о границах не дает ключа к истории Южной Африки, но подчеркивает важность географических и экологических факторов для кристаллизации социальных установок.

Тема возникновения свободы на границе у Тернера применима к Южной Африке лишь отчасти. Исход буров во внутренние районы страны был, помимо прочего, реакцией на социальную революцию, вызванную освобождением капских рабов в 1834 г. и указом губернатора от 1828 г., согласно которому любой человек, не имеющий статуса раба, был равен в глазах закона и пользовался его полной защитой. В своих республиках, основанных в то время, когда такие государства были редкостью даже в Европе, буры создали квазиэллинскую форму демократического самоуправления, в которой участвовали все граждане мужского пола, но исключалась часть населения, считавшаяся незрелой (хотя само рабство там не допускалось).

Эта пограничная демократия напоминает не столько о современном конституционном государстве, сколько об эгалитаризме пограничников всего мира. В Аргентине Хуан Мануэль де Росас, типичный каудильо, сначала создал себе базу власти, сражаясь с индейцами на границе, затем заручился поддержкой олигархии Буэнос-Айреса в качестве сильного человека и, совершив поразительный переворот, обратился против своих бывших сторонников-гаучо. В Южной Африке британское колониальное господство на мысе было слишком прочным, чтобы бурское освободительное движение могло ему угрожать, а сами буры были заинтересованы лишь в том, чтобы их оставили в покое в их изолированных республиках. Но начавшаяся в 1886 г. золотая лихорадка на Витватерсранде нарушила эту самодостаточность. Стремясь извлечь максимальную выгоду из новых богатств, буры предоставили британским капиталистам свободу действий, но при этом обеспечили себе политический контроль, отстаивая свою пограничную демократию не только перед чернокожим классом, но и перед белыми приезжими (уитлендерами). Из этой запутанной ситуации развилась Южноафриканская или Бурская война 1899-1902 гг. Она закончилась победой имперской державы, которая, вынужденная приложить огромные усилия для победы над, казалось бы, незначительным противником, начала сомневаться в том, что колониальное господство, особенно над другими белыми, стоит того, чтобы навязывать его такой дорогой ценой.

Война нанесла глубокий урон бурскому обществу на Высоком Вельде: десятая часть населения погибла. Но африканеры по-прежнему составляли подавляющее большинство белого населения ЮАР и сохраняли контроль над сельским хозяйством. Других союзников, к которым англичане могли бы обратиться, не было. Поскольку режим, основанный на постоянной оккупации, был невозможен, необходимо было как-то договориться с подчиненными бурами. Молодое и относительно более либеральное африканерское руководство смотрело на ситуацию примерно так же, и это послужило основой для компромисса. Создание Южно-Африканского Союза в 1910 г. как самоуправляемого доминиона в составе империи стало триумфом африканеров, поражением чернокожих африканцев и обеспечением основных экономических и стратегических интересов Великобритании - по крайней мере, до принятия Вестминстерского статута в 1931 г.