Трансформация мира. История XIX века

За исключением Алжира, французская колониальная империя начала свое существование поздно. Только благодаря обширным завоеваниям в западной Африке и на востоке, на территории современных Мали, Нигера и Чада, она создала территориальную основу для соперничества с Британской империей. Но в 1898 году, когда колониальные войска двух держав столкнулись в Фашоде на Верхнем Ниле, отступление французов выразило реальное соотношение сил. Африканский пояс саванн мало что давал в экономическом плане, в то время как Вьетнам с самого начала оказался продуктивной колонией, готовой к эксплуатации. В длительном процессе утраты независимости тремя составляющими Вьетнама (Кочинским Китаем, Аннамом и Тонкином) решающим стал 1884 год. Но и после этого сопротивление продолжалось в значительных масштабах, и только на рубеже веков Вьетнам и две другие части Индокитая можно было назвать "умиротворенными". В последующие четыре десятилетия Индокитай стал главной имперской территорией для банков, горнодобывающих компаний и агробизнеса. Однако и здесь колониальное экономическое влияние имело свои пределы: например, так и не удалось заменить серебряный пиастр и другие местные валюты на французский франк, поэтому Индокитай, как и Китай, оставался на серебряном стандарте, подверженном значительным колебаниям. По этой причине, а также из-за неразвитости кредитного сектора диверсифицированная деятельность французских банков была симптомом не только агрессивного финансового империализма, но и серьезных проблем с адаптацией. Из всех французских колоний Индокитай приносил наибольшую прибыль частному бизнесу как за счет экспорта, так и за счет относительно емкого рынка в густонаселенном регионе. Кроме того, Вьетнам имел прямые связи с Марселем и служил базой для французских экономических интересов в Гонконге, Китае, Сингапуре, Сиаме, британской Малайе и голландской Ост-Индии. Будучи источником высоких прибылей для отдельных компаний, Индокитай также способствовал процветанию французского капитализма в целом.

В целом французские колонии были в гораздо меньшей степени, чем британские, интегрированы в глобальную систему того времени. За исключением Алжира, из Франции не было значительного потока переселенцев, а Париж не мог сравниться с Лондоном как центр международного движения капитала. Крупнейшие потоки капитала в любом случае направлялись не в колониальную империю, а в Россию, за которой следовали Испания и Италия. Франция также активно кредитовала Османскую империю, Египет и Китай, где значительная часть кредитов способствовала развитию французской промышленности (особенно оружейной), а также выражению независимого финансового империализма. Еще меньше, чем в случае с Великобританией, география финансовых интересов Франции совпадала с ее формальной империей: у нее не было традиции заморских колоний, сравнимой с Англией или Голландией. Вплоть до Первой мировой войны французская общественность проявляла сравнительно небольшой интерес к подобным вопросам, поэтому сильную роль в формировании колониальной политики играли небольшие лобби - в первую очередь представители колониальной армии и флота, а также географы. С другой стороны, критика колониализма и империализма во Франции была менее острой, чем в Великобритании. В 1890-х годах в обществе сложился консенсус относительно того, что колонии полезны для нации и предоставляют прекрасную возможность реализовать ее культурное мастерство и гражданскую миссию.

Политическая стерильность французского империализма просто поразительна. Страна citoyens не экспортировала ни одной демократии, большинство ее колониальных режимов были исключительно авторитарными, а последующая деколонизация прошла относительно гладко только в Западной Африке. Кроме того, в ранней истории французской экспансии ошибки случались гораздо чаще, чем у британцев. Особенно жестоким ударом стал успех Великобритании в 1882 г., когда она вырвала Египет из-под носа французов. Основным культурным эффектом французской экспансии стало распространение французского языка, особенно долговременное в Западной Африке. В остальном ассимиляция оставалась открытой для немногих представителей новых образованных классов колоний, и ожидаемые от них культурные изменения были крайне радикальными. Поскольку это не привело к формированию подлинно интегративной имперской культуры, Французская империя не смогла впоследствии превратиться в более рыхлую структуру по типу Британского Содружества.

Колонии без империализма