Трансгрессия в моде. От нарушения к норме

Как пишет Ф. Перро, если костюмы иногда и описывали в корреспонденции или мемуарах, имен создателей, упоминание которых могло способствовать падению престижа их продукта, до XVIII века никогда не называли (Perrot 1996: 38). Исключение составлял лишь Лангле, которого Ж. Кишера называет министром моды при дворе Людовика XIV (Quicherat 1877: 510–511). В поздние годы правления монарха он обладал авторитетом в вопросах вкуса, давая советы в отношении нарядов каждого. Его имя было на устах и маркиза де Данжо, и герцога Сен-Симона, и мадам де Севинье. Она рассказывала историю о великолепном платье из золота, преподнесенном Лангле в дар мадам де Монтеспан, в письме к дочери, мадам де Гриньян: «Я говорю вам: чтобы быть модной, нужен Лангле» (Madame de Sévigné 1846: 383). Пожалуй, это первый в истории моды случай, когда она персонифицируется в конкретной индивидуальности, отличающейся не своим социальным положением (Лангле был сыном горничной Анны Австрийской и всю жизнь провел при дворе, ни разу не покинув его стен), а талантом и вкусом, который Лангле смог сделать синонимом моды для всего придворного общества.

Лишь к концу XVIII века во Франции становятся известны имена тех, кто на протяжении веков оставался в тени. В это время начали появляться подписи к создаваемым ими изделиям, именные вывески мастерских и магазинов на улице Сен-Оноре. Производители моды стали «видимыми» во многом благодаря реформе Жака Тюрго 1776 года по реорганизации гильдий[53], давшей толчок к распаду многовековой системы анонимного создания изделий. Одним из следствий реформы являлось закрепление юридического статуса такого важного в этот период субъекта моды, как marchandes des modes, или модистки[54], вошедшие в гильдию marchandes des modes, plumassieres et fleuristes (торговцев модными товарами, перьями и цветами). Образование этой гильдии, преимущественно женской по составу, знаменовало процесс феминизации профессий, связанных с модой. Автор «Туалета дам» (Toilettes des dames) утверждал, что мужчина-модист(ка) не меньшая причуда природы, чем женщина-солдат, и что он должен носить женскую одежду, чтобы перевоплощение было полным (Caron 1806: 202). Роза Бертен – «министр моды», считающаяся прообразом фигуры кутюрье, также принадлежала к этой профессии.

Гильдия модисток и ее роль в трансформации вестиментарной системы Старого режима

В конце XVIII века именно модистки, по мнению специализированных журналов, в частности издания Magasin des modes nouvelles, считались ответственными за создание мод. Хотя уже в пьесе Данкура «Модные мещанки» (1692) героиня мадам Амелин является модисткой, большинство исследователей придерживаются точки зрения, что они возникли в конце XVIII века, отделившись от mercier (торговцев тканями, галантерейщиков), которые изначально были единственной гильдией торговцев, не специализировавшейся на определенном товаре. Особый статус позволял модисткам торговать широким ассортиментом товаров (перчатками, митенками, лентами, тесьмой, поясами, румянами, пудрой, духами, украшениями, цветами, перьями и т. д.) при условии, что они не задействованы в их производстве. В то время даже существовало выражение «торговцы всего, создатели ничего» (marchands de tout, faiseurs de rien) (Perrot 1981: 100). По мнению авторов Энциклопедии, стремление галантерейщиков расширить ассортимент товаров стало причиной появления модисток, специализировавшихся только на предметах моды, а точнее на украшениях и отделке (ornemens & agrémens) (Rousseau et al. 1751: 598–599). Так возникло говорящее название marchandes des modes, то есть «торговцы модой». В Энциклопедии также отмечается, что модистки[55] зачастую сами пришивали украшения к нарядам различными придуманными ими способами, что раздвигало границы торговли, которых придерживались галантерейщики. Позднее, в XIX веке, они стали самостоятельно изготавливать шляпки и «устанавливать» их на головы клиенток, как это делали парикмахеры, что еще более утверждало их особый статус по сравнению с гильдией галантерейщиков, ограничивавшихся лишь торговлей модными товарами.