Деятельность модистки не была связана с производством конкретных изделий, она ассоциировалась с такой эфемерной категорией, как вкус, и, казалось, не требовала никаких особых навыков и умений. Поэтому Л.-С. Мерсье заявлял: «пример модисток показал, что талант более не предопределяется долгим учением» (Mercier 1853: 49), что противоречило положениям системы гильдий, основанной на передаче знаний от мастера подмастерьям. Таким образом, фигура модистки не случайно появляется на закате системы гильдий, воплощая собой устои, идущие вразрез с их регламентом. С одной стороны, под ее руководством были объединены несколько этапов производства модного изделия, с другой – стала невозможной практика ученичества, потому что модистка – это, прежде всего, ее неотчуждаемый индивидуальный вкус. Во многом именно пример модистки и специфика ее работы способствовали освобождению сферы моды от коннотаций ремесленного труда.
Таким образом, появление модисток в качестве создателей мод свидетельствовало, во-первых, о превосходстве эфемерной составляющей над технической в определении сущности моды во второй половине XVIII века, и во-вторых, о все усиливающейся тенденции ассоциировать швейное ремесло с женским трудом, чему во многом способствовали идеи Ж.-Ж. Руссо о противоестественном положении мужчины в сфере изготовления одежды.
Если проследить историю гильдии портных, ассоциируемой с мужским трудом, то ее возникновение является рубежом в истории моды и обозначает «революцию» в усовершенствовании технических навыков кроя. «Корпорация портных возникла только в 1402 году, когда одежда обрела гендерную принадлежность, ознаменовавшую конец традиции одевать и мужчин и женщин в однообразные платья и манто свободного кроя. Новые правила в крое, утюжке и пошиве, переход от свободного кроя к облегающему силуэту привели к возникновению профессии „портной“» (Perrot 1981: 69). По словам Н. Во, уже «в 1293 году портные Парижа (Tailleurs de Robes) получили свою хартию, по которой эта гильдия занималась изготовлением военной одежды. Когда в 1358 году дублет стал модной гражданской одеждой, правила изменились, что позволило портным создавать и „гражданское“ платье. Уже в 1588 году отдельные гильдии портных (изготовителей дублетов, изготовителей камзолов, изготовителей шосс и т. д.) объединились в гильдию Les Maîtres Tailleurs d’Habits, впоследствии получив право на пошив всех предметов одежды как для мужчин, так и для женщин» (Waugh 1987: 34). В результате объединения они заняли господствующее положение в вестиментарной сфере до конца XVII – начала XVIII века, которое отстаивали в отношении других гильдий, чья деятельность пересекалась с их собственной.
Одной из гильдий, пошатнувшей закрепляемую указом от 1660 года монополию портных на производство всех видов одежды для мужчин, женщин и детей, была гильдия кутюрье (couturière) – женщин-портных, специализировавшихся на изготовлении предметов женского гардероба: «халатов, юбок, манто, нижних рубашек и других изделий из различных видов ткани, предназначенных для женщин и девушек, за исключением лифа и шлейфа платья, право на производство которых оставалась за портными» (Franklin 1905: 227; Franklin 1906: 774).
В связи с выходом постановления от 5 февраля 1782 года гильдия женщин-портных, созданная в 1675 году, наряду с портными получила право на изготовление лифов, корсетов и панье на китовом усе, а также домашнего платья (халата) для мужчин и т. д., тем самым получив всю полноту прав на производство женской одежды (Franklin 1905: 228). Используемый сегодня термин «кутюрье» обозначает специализацию на производстве именно женской одежды, основным создателем которой с конца XVII века считалась портниха (couturière). Гильдия женщин-портных изначально была организована для изготовления неформальной одежды, что позволяло создавать готовую одежду[57]
и расширять сферу распространения сшитых ими вещей. Как следствие, эта одежда становилась более массовой, чем изделия портного, рассчитанные на отдельного клиента. Так, производство женской одежды стало ассоциироваться с деятельностью портнихи (couturière).