Транснациональное в русской культуре. Studia Russica Helsingiensia et Tartuensia XV

Между тем переводы Сёдергран стихотворений Северянина продолжили свой путь. Особенную значимость они приобрели еще и потому, что журнал «Ultra» был по преимуществу двуязычным и распространялся также среди финских читателей. Например, писатель Олави Пааволайнен, в то время 20-летний, настолько воодушевился переводом «Увертюры», что на вечере финноязычного модернистского кружка «Tulenkantajat» («Огненосцы») продекламировал это стихотворение несколько раз. Пааволайнен и модернистский поэт Илмари Пимия, который – как и Пааволайнен – был родом с Карельского перешейка, даже встретились с Сёдергран в Райволе незадолго до ее смерти[507]. Северянин в общем-то как нельзя лучше подходил для Пааволайнена в качестве объекта внимания, так как последний и сам был вполне сложившимся денди-космополитом. Владевший в какой-то степени русским языком, Пааволайнен к 1920-м гг. стал основным представителем европейского модернизма в Финляндии. Также он представлял и новейшую русскую литературу: его эссе о поэтике Блока, Есенина и Маяковского, вошедшее в опубликованный в 1929 г. сборник статей «Nykyaikaa etsimässä» («В поисках современности»), было, по сути, для Финляндии явлением исключительным. Помимо этого, Пааволайнен занимался переводами эссеистики Ильи Эренбурга[508].

Благодаря посредству Сёдергран стихотворением «Увертюра» заинтересовался поэт и переводчик Ууно Кайлас, переводивший стихи самой Сёдергран на финский язык. В 1930 г. он перевел «Увертюру» для журнала «Tulenkantajat». Кайлас не владел русским языком, и перевод Сёдергран на шведский, вне всяких сомнений, являлся для него основой при переводе на финский, что и объясняет структурную близость обоих текстов. Перевод Кайласа ритмически более свободен, чем версия Сёдергран[509]. Кроме этого единичного случая в течение довольно долгого времени были доступны лишь несколько переводов Кайласа, сделанных им для сочинений Рахманинова[510].

В тот же период, когда Сёдергран занималась своим переводческим проектом, со шведоязычной стороны Северянином заинтересовался писатель Ярл Хеммер, переведший стихотворение «Русская» (1913) и включивший его в свою антологию «Lyriska översättningar» («Поэтические переводы», 1922) под названием «Morgon» («Утро»). Наиболее активная переводческая деятельность Хеммера пришлась на 1920-е гг., когда он, помимо всего прочего, переводил Андреева, Гоголя и Лермонтова. Наряду с этим он также занимался переводами с немецкого языка. Но прежде всего Хеммер известен как искусный переводчик большой чеховской драматургии: его опубликованные в 1928 г. переводы оставались в активном употреблении и в послевоенное время, причем как в Финляндии, так и в Швеции. У Хеммера не было (как у Сёдергран – благодаря Карельскому перешейку) контактов с Россией; он лишь изучал русский язык и литературу в Хельсинкском университете. Объектом исследования в его дипломной работе был поэт Семён Надсон, чье творчество он активно представлял и переводил также и в другой связи[511].

Своей заинтересованностью поэзией Северянина Хеммер, кажется, вполне обязан Сёдергран. Хеммер ценил ее как самую талантливую поэтессу своего поколения. Это подтверждает, например, его отклик на ее смерть, написанный для журнала «Nya Argus» («Новый Аргус»)[512]. С другой стороны, интерес Хеммера к Северянину можно отчасти объяснить и его личным поэтическим вкусом, что хорошо заметно по его антологии переводов «Lyriska översättningar». Эта антология включает как немецкую, так и русскую поэзию, и основной акцент здесь приходится на предшествующие эпохи, по большей части на романтическую лирику. Из представителей современной русской литературы в антологию, кроме Северянина, вошли Бальмонт, Брюсов и Надсон. Подобный выбор указывает на особый интерес Хеммера к романтической и символистской поэзии. Так, стихотворение Северянина «Русская» являет собой естественное звено, соединяющее поэтов-символистов и излюбленного Хеммером поэта Надсона с более современной лирикой. Хеммер переводил Северянина довольно свободно, но все-таки стремился соблюдать первоначальную метрику. Помимо Сёдергран и Хеммера, Северянина переводил на шведский и консерватор и антимодернист Рафаель Линдквист, самый активный переводчик русской литературы в Финляндии первой половины XX в.[513] Переводы Линдквиста были опубликованы в его антологии «Ur Rysslands sång» («Из песен России») в 1936 г.

Авторизованный перевод с финского И. Весикко

«Мариенгоф менее развратник, чем я думал»: Генри Парланд и имажинизм

Томи Хуттунен