Транснациональное в русской культуре. Studia Russica Helsingiensia et Tartuensia XV

Эдит Сёдергран (1892–1923) выросла на Карельском перешейке в поселке Райвола (ныне – Рощино), где говорили как на русском, шведском и финском языках, так и по-немецки. В 1902 г. она с матерью переехала в Петербург и в зимние периоды, вплоть до 1909 г., училась в немецкой гимназии St. Petrischule на Невском проспекте. Еще в детстве у нее развился туберкулез, и Эдит подолгу находилась в лечебнице Нуммела близ Хельсинки, а также в швейцарском Давосе. Хотя в зрелый период Сёдергран писала исключительно на шведском языке, в юности она пользовалась в основном немецким. Кроме того, из ранних ее текстов сохранились стихи на французском языке, опыты на английском, а также написанное по-русски стихотворение «Тишина» (1907)[490]. На основании писем Сёдергран и ее личной библиотеки можно заключить, что она хорошо была знакома с классической русской литературой, а также с символизмом и ранним футуризмом; довольно рано она познакомилась также с немецким экспрессионизмом. За период 1916–1925 гг. стихи Сёдергран были собраны в шесть сборников (последний, «Landet som icke är» – «Страна, которой нет», вышел посмертно); отдельные стихотворения публиковались в двуязычном модернистском журнале «Ultra».

Выходивший в 1922 г. журнал «Ultra» и его потомок «Quosego» (1928–1929) были ведущими финско-шведскими модернистскими изданиями[491]. Помимо Сёдергран в «Ultra» публиковались хорошо знавшая русскую литературу писательница и критик Хагар Ульссон и поэт-экспрессионист Эльмер Диктониус – оба они были ближайшими друзьями Сёдергран. «Quosego», в свою очередь, объединял не только писателей, но также художников и критиков. Из писателей, помимо Диктониуса и Ульссон, в «Quosego» печатался поэт, прозаик и эссеист Генри Парланд, отдельные тексты которого были переведены на русский язык[492]. Здесь же было опубликовано переведенное Иной Берсен (с помощью Парланда) на шведский язык стихотворение Сергея Есенина «Преображение».

В журнале «Ultra» появились отправленные в октябре 1922 г. Ульссон переводы стихотворений Северянина «Увертюра» (1915) и «Озеровая баллада» (1910). Здесь же было напечатано и короткое эссе об этом поэте[493]. Отношения Сёдергран и Северянина хорошо прослеживаются на основании начавшейся в 1919 г. переписки между Сёдергран и Ульссон. Из писем мы видим, что Сёдергран собиралась составить в журнале целую серию, посвященную Северянину, и что помимо стихотворений «Увертюра» и «Озеровая баллада» у нее уже были готовы ее переводы на шведский стихотворений «Тринадцать» и «Валентина»[494]. Вместе с тем, как признавалась Сёдергран, выбор тех или иных шведских слов представляет для нее некоторую сложность, тогда как с текстом-источником она чувствует себя вполне уверенно[495]. В своих ритмически удачных переводах Сёдергран приходилось отступать от программной метрики Северянина, но содержательно они весьма близки к оригиналу. Так, например, при переводе стихотворения «Увертюра» она вносит единственное изменение: используемое в оригинальном тексте «Нагасаки» она заменяет на более привычное «Токио»:

В группе девушек нервных, в остром обществе дамском
Я трагедию жизни претворю в грезофарс…
Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
Из Москвы – в Нагасаки! Из Нью-Йорка – на Марс!

Bland damer nervösa och spirituella

till en drömfars förvandlar jag livstragedien…
Ananas i Champagne! Ananas i Champagne!
Från Moskva till Tokio, från New York upp till Mars![496]

Почему же Сёдергран захотела переводить именно Северянина, чья популярность в двадцатых годах уже начала угасать? Ведь, эмигрировав в Эстонию и поселившись в рыбацком поселке Тойла, Северянин стал считаться в России еще более периферийным персонажем, чем раньше, даже несмотря на то, что он продолжал активно гастролировать и за пределами Эстонии.