Трапеция

— Ладно, ладно, — Бландинг повернулся к Томми. — Что еще ты можешь? Умеешь ездить верхом? У меня как раз не хватает человека для номера.

Томми признался, что ездить не умеет.

— Но я вырос в цирке. Акробатика, воздушные канаты, трапеция, полеты…

Бландинг прищурился.

— Почему тебе нужна именно эта работа? По-моему, ты способен на большее.

Томми посмотрел ему в глаза, понимая, что в данном случае ложь будет куда надежнее правды.

— Я только что вернулся из армии и не видел брата пять лет.

— Ясно. Прошлому человеку я платил тридцать, тебе буду давать двадцать пять, пока не увижу, чего ты стоишь. И покажи увольнительную. Чтоб никаких самоволок.

Томми сходил в трейлер Марио за бумагами и протянул Бландингу документ об увольнении с хорошей аттестацией. Тот впился в него взглядом.

— Зейн? Я думал, ты его брат.

— Сводный, — вставил Марио. — Но мы все время об этом забываем. Мы познакомились, когда ему было лет тринадцать.

— Ладно. Сержант, да? Чем занимался?

— Группа физической подготовки.

— Правда? Я тоже там был некоторое время. Получил Пурпурное сердце на острове Лейте, — он сунул Томми контракт. — Ты нанят. На стоянке не пить, не жульничать, не обманывать. У нас приличное шоу.

Обслуживать все аппараты оказалось довольно утомительно. Вскоре они с Марио снова начали тренироваться по прежнему графику — до начала дневной работы. И — по крайней мере, для Томми — это было порядком рано.

Первые две недели Томми казалось, что он вернулся домой — с тем только отличием, что они были здесь одни, без родственников, и никто им не мешал. Как-то, устанавливая аппарат в городке на севере Техаса, Томми подумал, что происходящее очень напоминает его старую ожившую мечту: он и Марио путешествуют с каким-то шоу, где можно быть вместе столько, сколько угодно.

Томми не поднимался на аппарат пять лет, но обнаружил, что старые навыки быстро возвращаются. Оставалось только укрепить отвыкшие от подобной нагрузки мышцы. А Марио его ловил, как в самом начале их совместной работы.

Через несколько недель Томми набрался достаточно уверенности, чтобы осмелиться на предложенное Марио двойное сальто назад. Раскачиваясь в руках Марио, он увидел у подножия аппарата Поля Реддика.

Спустившись, Марио усмехнулся Реддику.

— Я же говорил, что парень летает.

— А ты, оказывается, и ловишь.

— Да, когда мы только начинали, я был ловитором. Я научил Томми летать… ловил его с тех пор, как ему стало хватать роста дотянуться до трапеции.

Томми, разгоряченный тренировкой и успехом, рассмеялся.

— Ты бы видел, как мы делаем пассаж.

Брови Реддика взметнулись вверх.

— Хочешь попробовать? Я могу поймать.

— Это не то чтобы… — Марио нахмурился, и Томми прикусил язык.

Поль Реддик полез по лестнице, Марио и Томми направились к своему концу аппарата.

— Это что за чудная идея? — осведомился Марио.

— Не понимаю. Я просто решил, что можно попробовать…

— О да, сейчас точно придется пробовать. И лучше бы тебе не завалить попытку.

— Ну ладно, — сказал Реддик, когда все трое снова оказались на земле. — Это было здорово. Ты что, внебрачный сын Джима Фортунати?

Томми почувствовал себя так, будто Реддик влепил ему пощечину, но привычно промолчал. Вернувшись в трейлер, он торопливо переоделся и отправился работать. Позже он увидел Реддика и Марио: те стояли у аппарата, все еще поглощенные разговором. Потом они рассмеялись и рука об руку пошли прочь.

Больше Томми Марио не видел — до самого дневного представления. Когда толпа рассосалась, и Томми пришел в трейлер, то нашел там Марио. Тот стоял в халате поверх трико и курил — всегда тревожный сигнал — приветствие его тоже было признаком надвигающейся грозы.

— Подгадил ты мне с Реддиком. По-моему, я предупреждал, какой он обидчивый.

— Он завидует, — пожал плечами Томми. — Даже слепому ясно, что его жена рядом с тобой и не стояла. А теперь он знает, что ты и его запросто обставишь. Не знаю, как ты с ним работаешь. Я бы не рискнул.

— А тебя никто не спрашивает. Так что кончай выпендриваться перед ним, пока у нас не будет своего номера.

Язвительный ответ рвался с языка, однако Томми не стал давать себе волю.

— Ты здесь босс, Марио.

— Нет, босс здесь Реддик, и не забывай этого, парень.

Томми выбежал из трейлера. Ему буквально тошно было видеть, как Марио гнет спину перед этим олухом-дилетантом. Следующие два дня они почти не разговаривали, и Томми старался найти себе работу где-нибудь на стоянке, подальше от Марио. Он понимал напряженность их положения, и как быстро малейшая шероховатость может все испортить.

Но вечером третьего дня, когда начался внезапный ливень, и Томми посреди горячки демонтажа сражался с оборудованием в компании на редкость тупого рабочего, Марио в старой черной водолазке вдруг присоединился к ним. Он работал молча, укладывая стропы и канаты скупыми, до автоматизма отточенными движениями, и это было похоже на танец, в котором они управлялись с перекладинами, проволокой и тросами с природной ловкостью.