Травма. Невидимая эпидемия

– Вместо этого мы в Америке учим их тому, что дорога к успеху проходит через оскорбление и унижение других.

– Да, что травля – это нормально.

– Именно. Вместо того, чтобы повышать уровень их эмоционального интеллекта. Мы могли бы в раннем возрасте начинать учить их тому, что травля – это плохо. Более того, мы могли бы показать им, что нужно смотреть шире. Например, задаваться вопросом о том, что происходит в жизни этого ребенка. Почему он вообще начал обижать других? Это помогает узнать больше о стыде, чувстве неполноценности и прочих эмоциях, наполняющих каждого из нас. Что происходит, когда мы срываемся на кого-то? А когда держим себя в руках? Мы не учим детей понимать, какое поведение ведет к позитивным изменениям, а какое – нет. И совсем не учим их тому, как достичь благополучия и уверенности в себе. А еще, что подумают дети, когда посмотрят на лидеров нашей страны? Они ведь были избраны на роль руководителей и примеров для подражания. Но ведут себя просто отвратительно.

– Я активно занимаюсь цифровым образованием, особенно по теме онлайн-травли. Мы устраивали интересные эксперименты. Молодые люди знали, что находятся под наблюдением. Кому-то назначалась роль зачинщика травли, кому-то – роль наблюдателя, кому-то – жертвы. Результаты шокировали. Травля в реальности развивается не так быстро, ты все-таки находишься с человеком лицом к лицу. Но в онлайн-формате все стремительно выходило из-под контроля. Обидчики входили в роль и отправляли действительно неприятные сообщения. В конце мы собрались с ребятами вместе на обсуждение и узнали много нового. Они говорили о том, как неприятно им было на все это смотреть, как ужасно они чувствовали себя в роли зачинщика или жертвы и т. д. Это помогает им лучше понять цифровое пространство и реально меняет их способы общения. А еще это отличный пример того, что бывает, когда мы действительно вкладываем ресурсы в обучение детей серьезным темам. В результате дети научились распознавать травлю, у них появилось желание с ней бороться. Они стали более осознанно подходить к своим сообщениям. Несмотря на все это, эксперимент был для меня очень тяжелым. Мне бы не хотелось его повторять.

– Понимаю. Но ведь полезно пролить свет на вещи, которые обычно происходят в тени.

– Всем было неприятно. Дети, которые устраивали травлю, были в замешательстве. Создавалось впечатление, что они не понимают, что делают, у них как будто бы просыпался нездоровый азарт. Потом им было очень стыдно.

– Можешь рассказать подробнее о цифровом пространстве и о своей работе в этой сфере? Еще мне было бы интересно узнать, что ты думаешь о системных проблемах, например о расизме, и об их онлайн-формах.

– Конечно. Все видят стремительное развитие технологий, которое преобразило мир. В будущем ты не запустишь стиральную машину без смартфона. Да и смартфон будет выглядеть совсем иначе. С одной стороны, меня воодушевляют новые возможности и технологии. С другой стороны, со всеми этими онлайн-встречами в период пандемии и огромной долей соцсетей в нашей жизни мы теряем важные навыки. Нам становится сложнее взаимодействовать с реальным миром и общаться лицом к лицу. Ведь я должна примерно одинаково относиться к людям и в интернете, и в реальности. А кто стал бы вслух оскорблять людей на улице? Кто стал бы обсуждать их религию, культуру или цвет кожи? Но в онлайн-среде все иначе. И это мешает сохранять правила нормального общения.