Требуется няня

– Нам всегда хотелось иметь большую семью. Чтобы в доме всегда была беготня и суматоха. И потом, когда у человека много детей, значит, и внуков будет много. – Колетт едва заметно улыбается. – Когда в нашу жизнь вошла Пэтти, это был самый чудесный день. – Моя собеседница протягивает руку, чтобы ласково ущипнуть воображаемую девочку. – Я никогда раньше не видела Алекса таким счастливым. Он признает, что мало уделял внимания Стивену, но во всем, что касается Пэтти, он очень заботливый, не правда ли? – Колетт посылает улыбку несуществующей дочери. – Он очень любит Пэтти-Булочку. Ты можешь просить его о чем хочешь, да, моя милая? – И Колетт хихикает. – Девочка ты наша…

Отставив чашку в сторону, Колетт вынимает из своего бумажника и вкладывает мне в ладонь что-то мягкое. Я понимаю, что это – человеческие волосы. Волосы Пэтти.

Я долго смотрю на светлую прядь, перевязанную розовой ленточкой.

У меня сжимается сердце.

Мы находимся в людном месте, поэтому, даже при том что Колетт снова достала волосы давно умершей дочери и вложила их мне в руку, я не могу остро реагировать на это. Мне в этой ситуации нельзя нарушить общепринятые нормы поведения и устроить шумную сцену, хотя больше всего на свете я в этот момент хочу разжать пальцы и отбросить прядь – примерно так же, как я это сделала, когда Колетт показала мне любимую куклу Пэтти. Или оттолкнуть стол и с криком броситься прочь. Но нет, я не могу себе этого позволить ни сейчас, ни в любой другой момент, когда мы будем находиться в обществе. А тем более сейчас, практически сразу же после того, как нам удалось убедить Стивена ослабить для Колетт режим изоляции и позволить ей чаще выходить из дома.

То есть по сути это часть сделки. То, как Колетт себя ведет и что делает, не должно быть для меня неожиданностью. Мне необходимо научиться работать с ней.

Я незаметно озираюсь по сторонам, но, конечно, на нас никто не смотрит. Все посетители заняты едой и разговорами. Но даже если бы они и заметили что-нибудь странное, что бы они поняли? Ведь, в конце концов, речь идет всего лишь о пряди волос.

– Пэтти настояла, что у вас должна быть своя прядка ее волос, – заявляет Колетт. – Сегодня утром она позволила мне отстричь этот локон. Сладкая девочка!

Мне стоит большого труда держать эти волосы – пальцы сами собой разжимаются.

– Это подарок, – говорит Колетт, заметив мои колебания. Она посылает улыбку туда, где должна сидеть ее дочь. – От Пэтти и от меня. Она очень рада вручить его вам. Вы же не хотите ее расстроить. – Колетт ободряющим жестом подталкивает меня локтем в бок: – Возьмите.

У меня холодеет в животе. Возьми эти чертовы волосы, Сара.

– Вообще-то это была идея Терезы, – говорит Колетт. – Она часто говорила, что локон волос Пэтти – это хороший талисман, притягивающий удачу. – Миссис Бэрд ласково смотрит на меня: – Я хочу, чтобы вам тоже везло.

Глава 28

– А что произошло с Терезой? – спрашиваю я у Паулины.

По возвращении из пекарни после короткого разговора со Стивеном о том, что все прошло хорошо, Колетт извиняется и ведет Пэтти в игровую комнату.

– Я хочу какое-то время провести с ней наедине, – говорит она мне, удаляясь по коридору.

Паулина протирает стол в гостиной синей тряпкой, щедро брызгая на нее очищающей жидкостью.

Услышав мой вопрос, она выпрямляется, но ничего не отвечает.

– Ну а все-таки, что насчет Терезы? – настаиваю я. – Что с ней случилось?

– Я не знаю.

– Вы? Не знаете? – Я недоверчиво прищуриваюсь. – Она проработала здесь пятнадцать лет, а потом решила уволиться. Что же было причиной?

– Это было давно. Терезы здесь больше нет.

Я сую руку в карман, достаю оттуда прядь светлых волос и интересуюсь:

– У вас тоже есть такая?

Домработница явно шокирована:

– Это что, ее? Миссис Бэрд?

– Нет, она дала мне это, чтобы у меня тоже это было.

– Сегодня?

– Да, сегодня. Она сказала, что это Тереза предложила, чтобы у всех была такая прядь волос. Но зачем? Терезы уже много лет нет в доме… Это… – я взмахиваю прядкой, – это просто бессмысленно.

Паулина возобновляет свои манипуляции с тряпкой и флаконом с моющим средством.

– Колетт прислушивалась ко многому из того, что ей говорила Тереза. Просто уберите это куда-нибудь и не забивайте себе голову.

– Но мне нужно понять, почему Тереза уволилась. По какой причине она бросила эту работу и семью Бэрдов после стольких лет?

– Она не бросала эту работу.

– А куда же она делась?

– Она умерла.

Мне кажется, что меня ударили чем-то твердым и тупым в грудь.

– И как это случилось?

– Тереза была очень хорошей женщиной – правда очень хорошей. Но она уж очень привязалась к Колетт. Стала слишком зависимой от нее. Получалось так, что кроме этой работы у нее ничего больше не было – на ней замкнулся весь ее мир. Мне стало казаться, что это уже слишком, и Колетт со мной согласилась. Терезе нужно было личное пространство, какая-то жизнь, ее собственная. В конце концов, пятнадцать лет – это очень долгий срок.