Треки смерти

С тех пор как поселился в этом городке, я впервые оказался в том месте, где погиб отец. Сбоку от моста через реку Охако дедушка и бабушка раз в несколько дней оставляли цветы. Может, теперь у меня получится. Если буду вспоминать наше приключение, я, наверное, смогу нормально ходить через это место. По мере того как успокаивалось мое дыхание, это настроение растекалось по всему моему телу, дошло до каждого пальца на руке, до кончиков ногтей, до каждого волоска. Мутная вода, скопившаяся в моей душе, выплеснулась наружу, как будто выдернули пробку, и пейзаж вокруг внезапно приобрел четкие очертания. Я чувствовал запах влажной земли, слышал, как листья легонько соприкасаются друг с другом. Я слышал все: как гудела земля, когда я делал даже небольшие движения, как дышал стоявший рядом Сверчок. Как будто мне дали новые глаза, уши и нос.

– Сверчок, а тебе разве не надо в идзакае помочь?

– Да, надо сегодня. Я просто забежал и молча положил табель. Так что все равно, когда вернусь домой, меня будут ругать. А если уж будут ругать, то чем позже, тем лучше.

Сверчок опять нагнулся и стал рыться в пещерке сосны-с-корнями, прижав лицо к земле. Но все равно не нашел монет и под конец, бормоча что-то себе под нос, полностью влез в это темное пространство. Я бы смог пролезть туда свободно, но Сверчку там было очень тесно. Он сел по-турецки, глядя на меня. Казалось, сосна растет из его тела.

– Я раньше, это… когда сбежал из дома, здесь был.

– Сбежал из дома?

– Ага. Надоело помогать в идзакае, то, что родители меня всегда ругают, и то, что, когда ругают, обзывают идиотом. Пусть даже я и идиот.

Слившийся с сосной Сверчок, нахмурив свой узкий лоб, посмотрел на небо. Там зависла стрекоза, которая тут же упорхнула, как будто испугавшись того, что на нее смотрят.

– А здесь можно жить, не попадаясь никому на глаза. Взрослые кладут сюда деньги, можно их брать и покупать себе еду у подножия горы. Ну, конечно, так, чтобы тебя никто не заметил. И даже если дождь пойдет, то в этой пещерке или под деревом не промокнешь. Вот только питьевая вода нужна. Поэтому я взял с собой термос. Если питье в нем закончится, можно спуститься к мосту и набрать воды в реке. В реке же воды хоть отбавляй, сколько ни ходи.

Сверчок гордился собой, видно было, что он не испытывает никаких сомнений в том, что говорит.

– Но я передумал.

– Почему передумал?

– Я приехал сюда на мамином велике, нехорошо это.

Сверчок подобрал с земли камушек и бросил его в никуда.

– Но когда я вернулся, родители, видно, подумали, что я просто где-то болтался без дела, и наорали на меня. Время-то начать помогать в идзакае я пропустил. Ну, я и подумал, на хрена я вернулся-то? Но сейчас, это самое, я думаю, вот и хорошо, что из дома не сбежал. Ведь если бы я сбежал и жил здесь, я бы тогда и в школу не ходил, и мы бы с тобой не встретились.

Сверчок попытался заглянуть мне в глаза, но я отвернулся. Совсем рядышком с жужжанием пролетал мохнатый шмель. Наконец он нашел на земле белый цветок и залез внутрь его лепестков, распахнутых, как звездочка. Стало тихо.

– Есть место, где можно посидеть, отдохнуть. Пошли.

Сверчок, изогнувшись, вылез из пещерки в сосне, отряхивая плечи и спину.

– Вон там есть крыша и лавки. Как сарай, только стен нет.

– Беседка?

– Да кто ж его знает.

Мы пришли. Постройка действительно оказалась беседкой, в которой уже сидели три человека. Сверчок молча подошел к ним. Он некоторое время постоял так, но никто из троих не обратил на него внимания.

– Вы же говорили, что у вас нет!

Увлеченные игрой Журавль, Ками и Симо одновременно подняли головы и посмотрели на Сверчка. У каждого из них в руках был цветной геймбой, а на скамейке лежали испачканные землей монеты.

10

Прошла неделя, как начались летние каникулы.

– Они на тебе как мешок болтаются!

– А тебя слишком обтягивают!

Мы стояли друг напротив друга в пыльном сарае и смотрели вниз. Мы поменялись трусами, брюки, вывернутые наизнанку, валялись рядом на полу.

– Если ты руки опустишь, они с тебя свалятся! – сказал мне Сверчок.

Я попробовал опустить руки, и трусы тут же съехали до лодыжек.

Сверчок прыснул. Я снова надел трусы и сжал колени. И мы заржали, наполнив нашим смехом все пространство тесного сарая. Пока мы смеялись, Сверчок пукнул, и мы захохотали еще сильнее.

– Сверчок, ты, когда у стены на руках стоял, тоже пукал. Поэтому так и получилось! – задыхаясь, сказал я, немного приспустил трусы и показал их Сверчку.

Трусы Сверчка в районе попы были коричневатого цвета. «Ой!» – завопил Сверчок, подлетел ко мне и подтянул на мне трусы. А потом, передумав, стянул их вниз, снял мои трусы, вернул их мне и надел свои. Я тоже надел свои.

– Все-таки в собственных трусах спокойнее.

– Сидят как влитые.

После похода на гору Томби мы, не сговариваясь, каждый день стали играть в сарае у меня во дворе.