Треки смерти

Около десяти утра Сверчок звонил в колокольчик, я выскакивал из дома, и мы бежали в сарай. Мы играли во что заблагорассудится. Иногда вытаскивали старые инструменты или непонятные агрегаты и крутили их за разные ручки, иногда доставали прибамбасы для цукими[28] и расставляли их по порядку, или убирали паутину, или тренировались щелкать суставами пальцев, или, как сейчас, менялись трусами. Трусами мы менялись из-за той истории, когда мне было два года и родители одолжили подгузники Сверчка. Нам хотелось проверить, насколько отличается размер, никакого другого смысла в наших действиях не было.

Дедушка дал мне пустую магнитофонную кассету, и иногда мы развлекались тем, что записывали наши голоса на магнитофон. Ни я, ни Сверчок никогда до этого в жизни не слышали со стороны, как звучат наши голоса. Мы оба утверждали, что наши голоса совсем другие, но они были записаны на пленку, так что, в конце концов, нам не осталось ничего другого, как смириться. Я и не думал, что у меня такой детский голосок, и очень из-за этого расстроился. А Сверчок не догадывался, что у него настолько грубый голос, что тоже безумно его огорчило. Чтобы избавиться от полученного шока, мы спели «Салют любви путешественников» и записали эту песню на магнитофон. В процессе мы не могли удержаться от смеха, и перезаписывать пришлось несколько раз. Наконец мы решили, что запись готова, но оказалось, что в одном месте, начиная от «расцвете-е-ет» и до «взорвется он и опадет, и опадет», мы слишком перестарались, так что голоса звучали неестественно, и мы перезаписали песню снова.

В перерывах между играми мы болтали о разном. Например, о том, что Сверчку дали имя Сэйя в честь героя манги. Он ходит в самурайских доспехах и борется с врагами. Сам Сверчок эту мангу не читал, я тоже, и нам очень нравилось придумывать всякую ерунду, о чем она. Сарай был тесным, и мы так воодушевлялись, что чувствовали на лицах дыхание друг друга.

Мы впервые серьезно поговорили и о папиной болезни. Я мог беседовать со Сверчком о чем угодно, не впадая в меланхолию. Мне хотелось рассказать ему больше. Когда я написал пальцем на пыли «дилатационная кардиомиопатия», Сверчок сказал, что не понимает ни слова, и посмотрел на меня с уважением.

– А у тебя… нормально? – спросил Сверчок, показывая пальцем на левую половину моей груди.

– Не знаю. Говорят, у мужчин эта болезнь часто встречается.

Вторая часть была правдой. Первая – враньем. Как только у отца обнаружили заболевание, меня тут же повезли в больницу на осмотр, после которого сказали, что со мной все в порядке. Мне просто хотелось, чтобы Сверчок обо мне беспокоился.

Дедушка с бабушкой, конечно, знали, что мы со Сверчком играем в сарае. Они только один раз предупредили меня, чтобы мы не трогали ничего опасного, и больше ничего не говорили. На обед бабушка готовила холодную лапшу[29], мы съедали ее в комнате, сидя под вентилятором, и опять бежали в сарай. Во второй половине дня дедушка приносил нам в сарай на подносе колотый лед с сиропом[30]. Мы съедали его в один миг, не беспокоясь, что заболит голова, допивали разбавленный сироп из плошки и тут же возвращались к играм.

В пятом часу Сверчку нужно было возвращаться домой. Я провожал его до ворот. Мне хотелось задержать его немного, и я говорил ему то, что знал или придумывал на ходу. Говорят, что высота Токийской башни – 333 метра, но на самом деле она на 40 сантиметров ниже. Гробница Тутанхамона была спрятана под землей, а нашли ее случайно: мальчик вел осла, нагруженного водой, осел оступился, и на землю пролилось большое количество воды – так ее и нашли. Многие думают, что название тэнтоумуси[31] пошло от того, что у нее есть десять крапинок, но это не так. Она забирается вверх по пальцу или по ветке и летит к солнцу или богу небес Тэнтоу-сама. Поэтому и тэнтоумуси. А если бы было десять крапинок, то она была бы «тэнтоомуси». Но Сверчок про бога небес не слышал, о том, что иероглиф «десять» читается как «тоо», тоже не знал, так что благодаря всем этим объяснениям я немного выигрывал время. Когда же никакие истории не приходили мне в голову, я просто одного за другим описывал своих одноклассников в Токио. Мне казалось, что Сверчок может мне позавидовать, но он всегда слушал меня с заинтересованным выражением лица и никогда не оправдывал моих надежд.

По правде говоря, мне хотелось провожать Сверчка до дома, но я не мог этого делать из-за стеснения. Сверчок выходил за ворота, спускался по дорожке из гравия, обязательно оборачивался раза два, и тогда мы махали друг другу. Иногда, дурачась, я вертел задом, Сверчок делал то же самое мне в ответ. Или же я вставал к Сверчку спиной и смотрел на него, опустив голову вниз через расставленные ноги сквозь перевернутый треугольник. Сверчок повторял мою позу. Когда на следующий день мы забегали в сарай, там все оставалось таким же, как вчера. Инструменты, агрегаты и предметы наших игр ждали нас спустя короткое время.

– Побудь здесь.