Треснувшая корона

— Чего ты хочешь? Чтобы я раскаялся, просил прощения, молил о пощаде?! Этого не будет, — на лице Тита появилась ядовитая улыбка. — На мне браслет Последнего Слова. Я знал, что рано или поздно кто — то придет, чтобы отомстить мне. Минуту назад я его активировал и скоро умру. Ты ничего не успеешь сделать, можешь только от злости скрипеть зубами! Ха — ха!

Слова Тита и его заливистый смех раскаленным хлыстом ударили Калена. Смешанное чувство омерзения и ярости разрасталось в нем, словно замешанное на дрожжах тесто. Услышанное взбесило его, он нанес серию быстрых ударов кулаками по лицу Тита.

— Получай, мразь, это тебе за Инессу, а это — за Аврелию! — приговаривал Бизон, нанося очередной удар кулаком в лицо своему обидчику.

Его разум затуманился, на глаза опустилась кровавая пелена, он превратился в безжалостного зверя. Рыча, Кален не переставал молотить Тита руками, стараясь причинить своему обидчику как можно больше боли, прежде чем тот покинет этот Мир.

— Эй, Бизон, остынь, — ухватив Калена за плечи, Айред попытался оттащить его от лежавшего на полу Тита.

— Отстать, не останавливай меня! — взревел Бизон. — Пусть этот ублюдок почувствует все на собственной шкуре!

— Послушай меня! Он — жив!

— Что? — непонимающе уставившись на своего помощника, спросил Бизон.

— Прошло больше двух минут, а эта отрыжка кашалота все еще дышит! Остановись!

Постепенно кровавая пелена спала с глаз Калена, в голове немного прояснилось. Он снова обрел способность мыслить.

— Но — как?! Браслет Последнего Слова…

— Скорее всего, он приобрел поддельный артефакт. Такое случается, когда покупаешь подобные вещи в сомнительных местах.

Слова Айреда были для Калена как глоток свежего воздуха при всплытии после длительного погружения.

«Он все же понесет кару. Моя семья будет отомщена! Для него я припас еще одно Семя Боли и соседнюю с Серым камеру».

***

Поместив семя в Тита и захлопнув двери его камеры, Кален решил наведаться к Серому. Как только он открыл дверь, его слух приятно порадовали крики корчащегося от боли мага. Оживленный Красавчиком мертвец — сокамерник успел разложиться, так что палачу пришлось заменить его новым.

Скрючившись в неестественной позе, на нарах лежал Серый. Из — за мучившей его боли он никак не реагировал на вошедшего Калена, лишь продолжал издавать нечто среднее между криком и хрипом. Маг ворочался на своей перепачканной бурыми пятнами постели, пытаясь найти наименее мучительно положение, но все было тщетно.

— Как твое самочувствие? Вижу, ты пытался покончить с собой. — Бизон увидел, что стекло под нишей, в которую он поместил нож, покрывает паутина мелких трещин. Засохшие капли крови вокруг, а также разводы, говорили, что доведенный до отчаяния пленник пытался разбить стекло голыми руками. Но все его попытки ни к чему не привели: стекло было особенным, оно трескалось, но не разбивалось.

— Ты меня обманул! — взревел лежавший и попытался подняться с кровати.

— Я должен знать, что твоя жизнь превратилась в сплошное мучение! Что ты, мразь, скорее выберешь нож, чем это! Будешь мечтать о смерти, как о вожделенном спасении. Что остаток своей жалкой жизни ты проведешь в страшных муках и каждую минуту будешь сожалеть о содеянном.

— Убей меня, — прохрипел пленник. Ему как — то удалось подняться и сесть на кровати. Теперь Кален увидел, насколько изменился Серый: из его глазницы росла толстая ветка коралла, еще одна проросла прямо из его черепа, ветки чуть поменьше пробили Серому бок, щеку и ухо. Одежды на пленнике не было. Все его израненное тело покрывали бордовые ветки кораллов. Он больше напоминал оживший куст, чем человека. Кораллы, словно корни деревьев, росли отовсюду, они пробивали его кожу и мышцы, причиняя нестерпимую боль. Из — за них маг даже не мог поднять руки, чтобы избавиться от растущей из головы ветки. Единственный уцелевший глаз от бессонницы покраснел настолько, что, казалось, будто его заливает кровь. Кожа пленника почернела, словно кожура гнилого яблока.

— Убей меня! Убей меня, умоляю!

Коралл пронизывал даже язык пленника, отчего каждое произнесенное им слово отражалось гримасой боли на его лице. Левая часть лица оставалась безучастной, похоже, ее парализовало. Руки Серого дрожали, словно ветки осины в ветреную погоду, из единственного уцелевшего глаза текли слезы. Шея мага постоянно непроизвольно подергивалась, видимо, один из отростков коралла зажал нерв между ее позвонками.