Треснувшая корона

— Все, парень, раны не серьезные, через две недели будешь, как новенький. Спустя два дня я приду снова, чтобы поменять твои повязки.

***

Его не сразу завели в камеру, а сперва, свернув в боковой коридор, провели в небольшую одноместную комнату. Вся мебель в ней состояла лишь из одной узкой кровати и полки, а свет едва пробивался через узкое зарешеченное окно.

— Жди здесь! — сказал стражник и захлопнул за собой дверь.

Зайдя в камеру, Аарон осмотрелся и присел на кровать. Но его одиночество длилось недолго. Дверь камеры со скрипом отворилась, и в комнату затолкали девушку.

— Заходи, — сказал охранник. — Хорошо повеселиться.

Дверь снова захлопнулась. Перед Аароном стояла молодая девушка в прозрачном платье, которое едва скрывало ее наготу. Хрупкая, с короткими светлыми волосами, она испуганно смотрела на него своими синими глазами.

— Привет, — улыбнувшись, сказала она и сбросила платье на пол.

Аарон понимал, зачем она здесь, встав, он потянул ее за руку и усадил на кровать.

— Как тебя зовут?

— Агнес.

Аарон впервые видел обнаженную женщину, но ее тело манило его к себе, словно ночную бабочку свет фонаря. Его рука сама потянулась к небольшой груди девушки, и он пальцами ощутил ее приятное тепло. В тусклом свете Агнес показалась ему самой красивой девушкой, которую ему доводилось видеть. Второй рукой он нежно дотронулся до внутренней стороны ее бедра. Кожа на нем была гладкой и приятной на ощупь, отчего Аарон возбудился. Девушка приблизилась к нему и поцеловала в губы. Блаженное ощущение, будто что — то неимоверно мягкое прикоснулось к его губам, и он почувствовал их сладковатый привкус. Его губы ответили на ее поцелуй, а руки ласкали бедра и спину. Двое слились в страстном поцелуе, Агнес при этом стягивала с него штаны. Он повалил ее на кровать, продолжая целовать и ласкать.

***

Агнес нагая лежала у него на плече.

— Как давно ты здесь? — спросил Аарон.

— С десяти лет, стало быть — семь, — ответила девушка.

— Долго.

— Да.

— А родители?

— Их убили, — ледяным тоном ответила Агнес.

— Извини.

— Ничего, ты же не знал. Мне приятно, что ты мной интересуешься.

— Моего отца тоже убили.

Наступило неловкое молчание. Двое погрузились в свои мысли и не знали, что говорить дальше.

— Ты из Титоса? — спросил Аарон, наконец придумав продолжение разговора.

— Нет, из Сидона.

— У тебя слишком светлая кожа.

— Моя мама была с Титоса.

Диалог снова прервался. И пауза продлилась дольше предыдущей.

— Ты не думала убежать отсюда?

— Нет, — помотав головой, ответила девушка. — Куда тут убежишь? Минога на шее может тебя убить по первому же желанию тризу — хозяина. У них моя кровь, по ней легко выследить беглеца. Да и я слишком слаба и нерешительна для этого. А еще я боюсь боли.

— А что, если ты убежишь со мной?

— Не шути так, — подняв голову, ответила девушка. — Если тебя найдут Кровавые Гончие — наказание за побег будет суровым.

— Меня уже ловили, Сулла не убивает рабов вне арены, она для этого слишком жадная. Мы и так мертвы! Каждый раз, выходя на арену, я могу умереть, разве такая жизнь не хуже смерти?

— Даже такая жизнь лучше, чем умереть!

— Но почему? Тебя заставляют разделять постель с теми, на кого укажет хозяин. Рабыня! У тебя нет ни будущего, ни прав!

— Иногда это не всегда бремя, как сегодня, — с игривой улыбкой ответила Агнес. — Я все еще могу мечтать, в своих снах я свободна. Я вместе с братом босиком бегу по пыльным улицах родного города, дома меня встречает мама. Она ругает нас, что обед успел остыть, ласково треплет мои волосы и мы вместе идем ко столу, где нас ждет отец.

Аарон заметил, что на ее глазах появились слезы.

— И тебе этого достаточно?

— У меня нет выбора и никогда его не было, я с детства рабыня. Этого они не смогут у меня отобрать, чтобы они со мной не делали! А знаешь, чего я действительно боюсь?

— Чего? — задал единственный из возможных вопросов в такой ситуации Аарон.

— Я теряю их. Лицо брата, я уже не могу вспомнить, какое оно было. Что, если я забуду, как выглядела моя мать?

— Не забудешь.

— Откуда тебе знать?! Да что ты вообще знаешь?! Вы рубите друг друга на арене во имя увеселения зрителей. Что ты вообще можешь чувствовать?

— Ты спишь с теми, на кого тебе укажут, что можешь чувствовать ты?

— Да пошел ты! — встав с постели и одевшись, девушка забарабанила в дверь.

— Что, уже все? — раздался голос охранника.

Когда дверь открылась, Агнес выскочила наружу. Аарон остался в камере один со своими мыслями.

«Зря я с ней так. Я стал слишком грубым и жестоким. А что, если и я однажды забуду лицо отца и матери? Что, если брат исчезнет из моей памяти, словно растаявший снег? Что, если я забуду, кто я? Перестану что — либо чувствовать и превращусь в животное, зверя, который умеет лишь зрелищно убивать на арене и доводить девушек до слез?

Нет, этому не бывать! Я непременно найду способ, как выбраться из этого острова или умру, но не смирюсь».

***

После тренировки Аарона окликнул один из охранников.

— Госпожа хочет видеть тебя сегодня за ужином, так что умойся и будь готов, когда тебя позовут.