Третья ночь полнолуния

– Это ты… это тебя я вчера ранил в лесу? – промямлил Макс. Выходит, бабушка плохо чувствовала себя вовсе не из-за мигрени!

Старушка кивнула и похлопала по серебряному ножу, висевшему на ремне поверх передника.

– Не тревожься, милый. Мой глаз восстановится очень быстро. Оборотням раны не страшны, – она помолчала. – И я вижу, ты вернул папино красное худи. Хотя, конечно, сейчас от него не будет проку – в третью-то ночь полнолуния.

У Макса в голове роилось множество вопросов. Все инстинкты кричали, что надо бежать, но он как будто был парализован страхом.

– Так вы с дедушкой оба… оба оборотни? – спросил он. – И б-были такими всегда?

Бабушка шагнула вперёд.

– У нас ещё будет время обо всём поговорить, – улыбнулась она. – А пока я просто рада, что ты успел вернуться домой до того, как поднялась полная луна.

– П-почему? – спросил Макс, дрожа при мысли о том, что бабушка с дедом собираются на него напасть.

Бабушка наклонилась и посмотрела на него здоровым глазом:

– Потому что пришло время для главного сюрприза.

23. Мальчик, который кричал «оборотень!»

«Так значит, они с самого начала собирались меня съесть!» – обливаясь потом, подумал Макс.

И тут из дома вышел дед. Он с явным облегчением взглянул на внука, но промолчал.

Старик подошёл к бабушке, и они вдвоём посмотрели на небо. Полная луна вот-вот должна была достичь своего зенита и заливала всё вокруг ярким светом, как летающая тарелка.

Её лучи шарили по земле и по полю.

Преследуя Макса.

Ближе.

И ближе.

И едва на мальчика упал лунный луч, его словно охватило пламя.

Он рухнул на колени. И скорчился.

– Что… происходит? – мучительно прохрипел он.

Старики хранили молчание. Они лишь следили за внуком. Они знали.

Максу казалось, что кровь кипит в его жилах, как лава. Всё внутри свело судорогой, заставляя его корчиться и метаться. Как будто что-то старалось вырваться из его тела на свободу. Зрение помутилось, но тут же вернулось, чтобы стать ещё более острым.

Он в ужасе опустил взгляд. Из пор на коже полезли волосы, покрывая руки и ноги.

Он обрастал шерстью.

Зубы заострились, как лезвия.

И лицо, и тело стремительно менялись.

Макс поднял глаза: прямо над его головой висела кроваво-красная луна.

И тут в его груди зародился чудовищный вой и заполнил ночь, проникая в каждый уголок леса.

– АААРРРРООО!

«Да я же сам оборотень!» – в ужасе подумал он.

В уши ворвалась оглушительная какофония звуков. Теперь он мог слышать, как бьются сердца у тысяч созданий под покровом тьмы!

Зрение обострилось настолько, что позволяло увидеть их: сов и кроликов, мышей и белок.

«У меня теперь ночное зрение!»

Он обнаружил, что его нос превратился в уродливую морду, способную различить любой запах – от прелого листа в лесу до бабушкиных духов. Он как будто получил суперспособности.

А этот голод! Ах, этот жестокий, раздирающий нутро голод! Он правил им. Все эти создания, которых он может слышать, видеть, обонять, – теперь он желал их попробовать.

И тут…

Он попытался что-то сказать.

Но не выдавил ни слова.

Всё, на что он оказался способен, было рычание и…

Лай?

Максу показалось, что его новый облик стал ловушкой, как скафандр для космонавта в открытом космосе.

С немым вопросом он обернулся к старикам.

– Оборотни не могут говорить в волчьем облике, – пояснил дед, оставаясь при этом человеком, – но нам доступно мысленное общение. Это волчья телепатия. Мы унаследовали её вместе с оборотничеством, когда сотни лет назад одного из наших предков искусал волк в Восточном лесу.

«Я что, сплю? И это кошмар?!» – гадал Макс.

– Ты не спишь, мальчик, – заверил дед, снова прочитав его мысли. – Ты таким родился. Точно как мы. Точно как твой папа.

Макс вспомнил о чучеле оборотня у окна в логове отшельника. Его посетило мрачное прозрение, подобное удару молнии…

«Так это папа был той тварью, которой так боялись все в городе?!»

Бабушка грустно вздохнула.

– Почти всё, что ты слышал, – не больше чем детские страшилки, – сказала она, заглянув в его мысли. – Согласно нашему кодексу, мы не причиняем вреда людям. Да, волки из Восточного леса иногда воруют овец или поросят, чтобы прокормить потомство, но только потому, что сами люди перестреляли в лесу их добычу. Население Волчьего округа сокращается из-за бегства в города, где жизнь гораздо проще и удобнее. Фермеры – вымирающее племя, но вовсе не из-за волков.

«Но почему всё это держали от меня в тайне?» – недоумевал мальчик, всё ещё ошарашенный дикими открытиями.