Третий брак

В то время у Димитриса была связь с медсестрой, с которой он познакомился в больнице Сотириа. Он приводил ее в дом киры-Экави как невесту, или они подкарауливали, когда она уйдет, и пускались во все тяжкие. Кира-Экави готова была простить ему самые страшные грехи: кражи, коммунизм, шантажи, сутенерство, кровосмешение с Гого и так далее и тому подобное. Она частенько хвасталась его успехом у женщин. Ему только не надо было связываться с ними всерьез. Вот тогда она превращалась в разъяренную львицу. Когда она поняла, что идиллия с медсестрой начала крепнуть и что парочка начала говорить о браке, то пришла в ярость. Запретила приводить ее в дом. По малейшему поводу закатывала сцены: потому что он перемешал вилки-ложки со своими и теперь Акис непременно подхватит палочку Коха, потому что он пел песни из ребетики:

Помнишь, как вечерами я пел тебе колыбельные,
Со старой моей бузуки тобою владел безраздельно я… —

и мальчик мог их услышать, и так далее и тому подобное до тех пор, пока не вынудила его собрать манатки и скрыться с глаз долой. Больше он домой не приходил. Разве что изредка. Да и то только затем, чтобы опустошить ее кошелек, – точно так же и Динос поступал с покойницей мамой.

Вдруг я ее потеряла. Э, да что это происходит с кирой-Экави, что с ней! – думала я. Чтобы она и вдруг исчезла так надолго! Андонис был безутешен из-за того, что потерял парнера по пинаклю. Мы отправили Мариэтту к ней домой, она вернулась и рассказала, что дверь заперта и в доме не видать ни души. Как-то вечером, прогуливаясь, я наконец увидела свет в окне и постучалась. Мне открыла Поликсена. Какая красивая девушка, подумала я. Это был первый раз, когда я ее видела. Когда она услышала, кто я такая, сказала: «Проходите, садитесь!» Вежливо, но сухо и официально. Она была, да и остается холодным человеком. Даже и сейчас, когда она стала моей золовкой, у меня нет с ней той близости и того душевного взаимопонимания, как с кирой-Экави. «Вы меня извините, – говорю ей, – если я помешала. Я понимаю, сейчас совершенно неподходящее время, но я уже много дней не видела киру-Экави и беспокоюсь. Не случилось ли с ней чего?» Я увидела, как в ее глазах промелькнула неясная тень. «Нет, – отвечает, – она в Салониках. Вчера мы получили письмо от моей сестры. Она доехала и чувствует себя хорошо…» Она предложила сварить кофе, но я отказалась: было уже время ужина. Пожелала ей спокойной ночи и ушла.