Треугольный человек

Сочетание страха с радостью известно нам, извините за жаргон, как мандраж (пассивное ожидание счастливого исхода, смешанное с опасением неудачи). Нередко сама радость вызывает тревогу, страх скоротечности счастья. Многие знают робость — священный восторженный трепет перед любимым.

Как ни кощунственно это может прозвучать, но в ответственности, исполнительности, чувстве долга всегда присутствует элемент страха (чистого или в сочетании с гневом, радостью).

Выживание, в том числе забота о продолжении рода — мощнейшая потребность, замешенная на страхе. Она заложена в основу всех целевых инстинктов. У И. Кона во «Введении в сексологию» читаем: «Это особенно заметно у птиц. Например, самка крапивника выбирает себе самца не по его внешности или красивому голосу, а по тому, насколько хорошей, богатой территорией он владеет, от чего зависит благополучие потомства. Иначе говоря, это „брак по расчету“: преимущество получает самец, способный не только быть производителем, но и обеспечить наиболее благоприятные условия для выращивания потомства».

Целевая психологическая защита

Это первобытный ум — хитрость — простейшие приемы избегания неудачи. Физиологическая основа — механизм внутреннего торможения. Например, условный рефлекс на сигнал, не подкрепляемый практическим результатом, угасает. Для целевой психологической защиты свойствен быстрый отказ от труднодостижимого мотива и поиск легкодоступной цели, таких благоприятных условий, в которых плод падает в руки сам. Но отказ от удовлетворения потребности надо обосновать. И тогда рождается знаменитое: «виноград еще зелен». Себя и других обманывают одним и тем же приемом — ссылкой на объективные трудности. Если же деятельность заведомо не по силам, но категорически требуема сверху как приказ, приходится ее имитировать. Тогда вместо науки появляются лозунги и призывы; вместо искусства — конъюнктура; вместо политики — фраза; вместо дел — торжественные церемонии. А чтобы подстраховаться, обезопасить себя от персональной вины, решения принимаются коллегиально, ответственность разделяется поровну, растворяется в круговой поруке.

Исключительно важную роль внутреннее торможение играет в отказе от любого риска. Ну, например, веско, многозначительно промолчать, если ни бельмеса не понимаешь, или незаметно умолчать, если знаешь слишком много, или заморозить жизнь вокруг себя бумажными инъекциями (инструкциями, справками и т. д.). А кому не известна так называемая «деревенская» хитрость, когда человек не лезет на рожон, а тихо, прикинувшись простачком, выведав слабости противника, бьет его в наиболее уязвимое место? Вообще разведка, сбор информации о другом и утаивание информации о себе — основа любой хитрости.

Вовсе не обязательно что-то знать, уметь, чтобы произвести впечатление умного человека. Достаточно обладать хорошей памятью и, как попугай, повторять за теми, кто пользуется уважением, их мысли, сакраментальные фразы. Такое эхо-сознание, резонерство — надежное средство благополучия в обществе, пример лояльности, верноподданства. Отсюда берет начало и плагиат любого рода, когда чужое выдается за свое (паразитирование чужим умом). Психическое отражение здесь абсолютно, физически идеально. А как прекрасна чеховская Душечка, на защиту которой грудью стал сам Толстой. Вместо того чтобы, по замыслу, высмеять такой тип женщин, Чехов благодаря литературному таланту благословил их — считает Лев Николаевич, сторонник трех классических критериев (дети, кухня, церковь), из рамок которых не должна выходить в развитии своей инициативы идеальная жена.

Разновидностью психофизиологической защиты от напряжения является смех — реакция разрядки на нелепую ситуацию. Фигура осмеяния всегда одна и та же — дурак, дурацкий поступок, дурацкое положение. Смех, защищая от напряжений там, где они бесполезны, продлевает жизнь. Балаганы для народа, персональные шуты для вельмож во все времена служили громоотводом, средством смехоразрядки.

Чувство юмора — отклик на дурацкую ситуацию. Он различен в зависимости от потребностной, мотивационной, целевой психической направленности человека. Потребностной активности больше соответствует заливистый хохот, мотивационной — нервные кудахтающие смешки, едкая или горькая усмешка. А вот для Целевого Человека смех нехарактерен. В крайнем случае, оставив холодными глаза, его губы тронет презрительная или злорадная гримаса.

Когда долго нет стихийно возникающих веселых ситуаций, человек создает их сам, непроизвольно ищет фигуру осмеяния. И опять все протекает по-разному в лицах потребностной, мотивационной, целевой психической активности.

В первом случае характерно стремление «схохмить», «выдать номер», разыграть, поставить человека в нелепое положение, вовлечь в игру дураков, повеселить себя и других (зрителей), подготовить комедийную ситуацию, в которой ничего не подозревающий партнер должен исполнить партию шута. Например, у детей — подразнить, передразнить, покривляться самому.