Тревожное эхо пустыни

– Что вы со мной сделали? – Она стала тяжелее дышать, в груди появился жар.

– Ничего. Обезопасил себя от вас. Понимаю, с кем имею дело. Сотрудничать будете?

– Да-да-да.

– А глупости творить?

Она замотала головой, чувствуя, что шея начинает отекать.

Майор снял с нее наручники. Фатима повалилась на диван. Лучше ей не становилось.

– У несокрушимой машины убийства по прозвищу Шайтан оказалась одна слабость. Такая незначительная, что смешно. Аллергия на никель. Наручники из него сделаны. Я не такой дурачок, каким вы меня себе представили.

Кротов взял папку, засунул ее обратно в сумку. А из нее достал ампулу и бросил ей.

– Выпейте, чтобы снять отек, а то задохнетесь. Подумать только, убить Фатиму может побрякушка из сплава серебра с никелем, а спасти – обычный супрастин.

Трясущимися руками Фима разломила ампулу и вылила лекарство себе в рот. Минут через пять ей полегчало. Майора в квартире к этому моменту уже не было.

О своей аллергии она узнала, когда еще в штабе служила. Выменяв три банки тушенки на шикарное кольцо, она тут же его напялила. Но носить не смогла, кожа зудела, воспалялась. Подружка-повариха сказала, что слышала о таком:

– У некоторых даже на монеты аллергия. Если в них никель добавлен, то пальцы тут же краснеют, чешутся. Таким, как ты, только благородные металлы носить можно.

– Платина да золото не про нашу честь.

– Серебро тоже можно.

– Давай проверим?

Подруга сняла с себя толстую цепочку с кулоном, протянула Фиме. Она сначала в руке ее подержала, потом на шею повесила.

– Ну как?

– Нормально.

– Я же говорю, серебро можно.

Но то, что называли серебром, зачастую оказывалось сплавом. В Афгане точно. Никель там и в золото добавляли, если потом его выбеливали. Это тебе не советский завод, где государственный контроль качества, а кустарное производство.

И все же тогда аллергия не очень ее беспокоила. Доставляла небольшое неудобство, и только.

Хуже стало после казни Хушкаля. Стресс обострил аллергию. Она стала настойчивее, злее.

А один трофей Фатиму чуть не убил. Она, уже зная, что брать нужно только высокопробное золото, все же не брезговала красивыми изделиями из серебра. Не носила их на себе, как остальные, а прятала в железную коробочку (тогда она появилась у нее). Но это ожерелье… Оно было поистине царским! Нефертити носила подобные: туго обхватывающие шею, массивные, спускающиеся чуть ли не до груди, витые, в каменьях. Деревенская девчонка из многодетной семьи, которая мясо видела не каждый день, и мечтать о таком не могла. Фатима надела его и стала собою любоваться. Кожу зажгло. Но она терпела. Когда краснота перетекла с шеи на лицо, начала снимать, но в глазах потемнело. Ее горло опухло. Фатима начала задыхаться. Она рвала с себя ожерелье, но оно, как паук, вцепилось в нее. Чудом она сдернула его с себя, повредив замок.

Ее нашли без сознания. Шея была в красных пятнах, кожа кое-где содрана. Мухтар решил, что Фатиму пытались задушить, напав сзади с веревкой. Она не стала спорить. Не рассказывать же всем, как легко ее можно убить.

Майор Кротов явился к ней на следующий день. И сразу взял быка за рога:

– Хочу заключить с вами договор. Выгодный нам обоим. – Он все же остановился на уважительном «вы», хотя порою именно оно звучало уничижительно.

– Что вы от меня хотите?

– Неправильно поставили вопрос. Надо было: что вы можете мне дать? Отвечаю: не только жизнь, свободу, но и возможность заработать большие деньги. Золотишко, натыренное в Афгане, давно кончилось, уж я-то знаю.

– О какой сумме речь?

– Сто тысяч. Как вам?

– Разве это деньги?

– Мы говорим о долларах.

– Кто ж мне такие бабки заплатит?

– О, надеюсь на большую сумму. Но не хочу вас обнадеживать. – Он снова оседлал стул. Что за манера дурацкая? Ковбой нашелся! – Я двадцать лет прослужил родине, но меня отправили в отставку раньше срока. Не дали дослужиться до полковника, суки. Так что теперь я работаю на тех, кто мне платит валютой. На данный момент это генерал чеченской армии. А вербую наемников, но не простых. Всякой шушерой другие занимаются. Я же поставляю элиту.

– Больше не хочу воевать. И не могу. Потеряла форму, размякла.

– Наберете. А о желании вас и не спрашиваю. Мне до звезды, есть оно или нет. Предлагаю годовой контракт. Будете командиром «белых колготок».

– Кого?

– Женщин-снайперов. Они без вожака не могут. Набрали девчонок-спортсменок да психопаток. Одни в истерику впадают чуть что, вторые упиваются властью и слетают с катушек. Вы же, уважаемая Фатима, настоящая боевая машина. И генерал очень хочет заполучить вас.

– Что будет через год?

– Если захотите, продлите контракт. Нет – вернетесь на гражданку богатым человеком. В качестве бонуса получите новые документы. И от татуировки избавитесь, кстати. А можно и от отпечатков пальцев. Мы уже двоим шлифовали и то, и другое.

И Фатима согласилась. Другого выхода не было.

Она отслужила год. Но не осталась, хоть ей предлагали сумму вдвое больше.

Прощаясь с генералом, Фатима спросила:

– Кротов вам еще нужен?

Он улыбнулся в бороду и ответил на арабском, который оба знали:

– Майор твой.