Трезвый взгляд на антистарение

Американская система здравоохранения является самой дорогостоящей среди развитых стран, хотя её эффективность в смысле достигнутой ожидаемой продолжительности занимает одно из последних мест (Kaiser Family Foundation analysis 2017) (Фигура 1-2). Ежегодные расходы на здравоохранение составляют около 3.5 триллионов долларов или примерно 15-20% валового национального продукта. Структура распределения расходов отчасти определяется устойчивым ростом пропорции пожилых людей (старше 65 лет). В настоящий момент, эта возрастная группа составляет 14-15% населения США, тогда как затраты на поддержание здоровья в этой группе доходят до 34% общего бюджета. Количество граждан в возрасте свыше 65 лет предполагается возрасти до 88 миллионов к 2050 году, причем более чем 14% от этого числа будут страдать от деменции (Alzheimer’s Association 2018).

Что касается болезни Альцгеймера и других деменций, американцы также посвящают 18 миллиардов неоплаченных часов уходу за пожилыми людьми страдающими слабоумием. В совокупности, этот феномен создает отчаянную необходимость найти решение проблемы, которое было бы приемлемо с точки зрения морали и социальной необходимости и, вместе с тем, не замедляло экономический рост и не лишало новые поколения шанса на обеспеченное будущее. Многие современные общества делают всё возможное для того, чтобы обеспечить адекватную заботу о старшем поколении с деменцией, хотя, в широком смысле, эти усилия почти кажутся безнадёжными в силу фундаментального противоречия: мы боремся (как мы и должны?) за жизнь тех, кто уже потерян.

Но что мы можем сделать? Помимо колоссальных эмоциональных затрат и реальной угрозы нашему духовному благополучию, ответ на этот вопрос ежегодно стоит примерно 200 миллиардов долларов в Соединенных Штатах. Если не произойдет какого-либо радикального прорыва (с помощью науки, путём изменения критериев для принятия решения о продолжении жизни, или посредством экономического ренесанса), нашим единственным выходом остается продолжение нашей благородной (?) и всё более невозможной борьбы, пока что-нибудь не сломается.

Фигура 1-2. Расходы на здравоохранение (доллары на человека) и ожидаемая продолжительность жизни (годы) в развитых странах. Левый аксис: Ожидаемая продолжительность жизни (розовые столбики); Правый аксис: Затраты на человека в год в долларах США (черные столбики). Данные из:https://www.healthsystemtracker.org/chart-collection/health-spending-u-s-compare-countries/#item-start.

Персонально, я совершенно не убеждён, что идея сохранения человеческой жизни любой ценой всегда гуманна. Я также думаю, что есть различные состояния, такие как невыносимая боль, поздние стадии неизлечимых болезней или эмоциональное страдание, которые делают смерть желанным исходом и единственно разумным и человечным выбором. Очень персонально, я бы не хотел, чтобы моё безнадежно состарившееся тело продолжало жить несмотря на то, что я его уже давно покинул. Кстати, я достаточно стар, чтобы рассматривать такую возможность как осязаемую и относительно близкую перспективу. Честно говоря, сокрушающая тяжесть ответственности за такие решения никогда не должна лежать на плечах наших детей.

Одним из главных затруднений является формулировка рабочих определений человека и личности. В области биоэтики решение этой задачи представляется почти недостижимым – возможно, из-за опасений что такие формулировки могут быть приняты к действию (Powell, 2013). Эмбрион определённо является человеческим существом (незрелой формой Homo sapiens), которое станет (или может стать) уникальной личностью. Больной в последних стадиях деменции безусловно является человеком, который в прошлом также был уникальной личностью, но который утратил ключевые аспекты индивидуальности вследствие неисправимого повреждения его/её мозга. Проблема формулировок такого рода также неотделимо привязана к нашему пониманию того, какие акции могут считаться гуманными и какие нет.