Трезвый взгляд на антистарение

Перед лицом вечности, любое увеличение продолжительности жизни представляется ничтожным. Также, мы обычно не сравниваем себя с собаками, слонами, или деревьями – мы сравниваем себя с нашими соседями. И как только какой-либо продукт становится доступным в равной степени для всех, этот продукт перестает быть привилегией и, следовательно, объектом острого наслаждения. Он превращается в рутинную норму и, если мы хоть что-нибудь знаем о человеческой природе, все предыдущие исторические стандарты немедленно забываются и наше новообретенное долголетие становится просто очередным и неприемлемым минимумом. Достаточно взглянуть на нас самих. Нам совершенно безразлично, что продолжительность жизни наших предков была в среднем на 30 лет короче. Нас волнует только факт, что продолжительность нашей собственной жизни ужасно, отвратительно, недопустимо мала.

Кроме того, смысл идеи поиска эликскира бессмертия коренным образом отличается от идеи поиска лекарств от болезней, потому что последнее по умолчанию является общественным достоянием, тогда как первое всегда было формой секретной деятельности, плоды которой предполагались стать доступными только для немногих счастливцев. Следовательно, возможно, что некоторое неравенство в распределении будет существовать, если оно уже не существует (некоторые дорогостоящие медицинские процедуры большинству из нас недоступны). В силу взрывоопасного характера такого преимущества, действительно значимые разработки в области прикладной геронтологии будут использоваться достаточно избирательно и без публичного ведомa.

Вообразимых сценариев много. Например, можно предположить, что первыми получателями этого дара будут те, кто владеет властью и деньгами, но что произойдёт дальше? Кто будет решать и, что более важно, пользуясь какими критериями? Пути нашей цивилизации неисповедимы и, в зависимости от фазы своего развития, она непредсказуемым образом поощряет, а иногда и демонстритует повышенный спрос на специфические человеческие характеристикии. Кто бы мог предсказать, например, фундаментальный сдвиг в стандартах женской красоты от хорошо сформированных и пышних форм к скелетообразной худосочности с едва намеченными анатомическими особенностями – всего за несколько десятилетий? Я не жалуюсь, будучи продуктом своего времени с основательно промытыми мозгами, но, что интересно, какая-то древняя сила все еще привлекает меня к более упитанным женщинам … иногда.

Кто бы мог предположить, что гики или нёрды, которых раньше презирали и игнорировали из-за неловкости и отсутствия социальных навыков, станут настолько важными в нашем технологическом обществе? Мы также должны учитывать, что любая система отбора будет фатально несовершенной, поскольку, по ряду технических и не-технических причин, радикальное продление продолжительности жизни на самом деле более реалистично не по отношению к уже живущим, а скорее по отношению к тем, кто ещё не рожден.

Как вид, мы по праву считаем, что человечество a priori заслуживает уважения благодаря существованию таких людей как Леонардо да Винчи, Эйнштейн и Мать Тереза, хотя сами по себе мы не так уж ценны. Большинство из нас являются самыми обычными людьми без особенных добродетелей и способностей. Наш вклад в культуру и цивилизацию в основном заключается в огромной массе теплых тел, которые движут прогресс, создавая спрос, дефициты, и провоцируя разнообразные кризисы (не стоит также забывать о страсти к хождению по магазинам и пробретению вещей). Несмотря на наше в целом высокое мнение о себе, мы можем надеяться только на убежище под всепокрывающим зонтиком “святости человеческой жизни” и только в тех немногих местах, где эти принципы практически соблюдаются. С другой стороны, наше потомство это совсем другое дело, потому что каждое новорожденное дитя несёт обещание, которое слишком важно, чтобы его игнорировать, даже если это обещание почти наверняка будет нарушено.