Три круга Достоевского

Должность не есть личность, не есть символ величия, не есть символ личности. Как не являются этим символом ни происхож­дение, ни кровь, якобы благородная.

Достоевский пристально вглядывается в людей, пытаясь отыс­кать среди них лучших. Лучшие люди — это и есть великие, учи­теля. Независимо от того места, которое они в обществе занима­ют. Место в обществе часто зависит не от них, а от обстоятельств. Но лучший человек, учитель всегда найдет возможность проявить себя. При любых обстоятельствах. При любой должности.

Достоевский в основе своей не принимает мысль о величии людей, совершивших какие-либо преступления. Какие бы высокие посты в обществе эти люди ни занимали. Жестокость, человеконе­навистничество — признак отсутствия величия, неспособности быть учителем. Его герой, Родион Раскольников, считал, что все вели­кие являются преступниками, так как они переходили за грань дозволенного, лили кровь других людей. Достоевский вполне до­пускает, что это так и есть. Но в отличие от своего героя он не считает таких людей великими, как бы высоко они ни были воз­несены в обществе. Все, считающие себя «вправе» пролить чужую кровь, по Достоевскому, ничего общего с величием, с учителями, с лучшими не имеют. В обществе действительно часто не судят победителей. Но, с точки зрения писателя, это ненормально.

и высшая мысль? Это слово, эту мысль (без которых не может жить человечество) весьма часто произносят в первый раз люди бедные, незаметные, не имеющие никакого значения, и даже весь­ма часто гонимые, умирающие в гонении и неизвестности. Но мысль, но произнесенное ими слово не умирают и никогда не ис­чезают бесследно, никогда не могут исчезнуть, лишь бы только раз были произнесены, — и это даже поразительно в человечест­ве. В следующем же поколении или через два-три десятка лет мысль гения уже охватывает все и всех, увлекает все и всех, —  и выходит, что торжествуют не миллионы людей и не материаль­ные силы, по-видимому столь страшные и незыблемые, не деньги, не меч, не могущество, а незаметная в начале мысль, и часто ка­кого-нибудь, по-видимому, ничтожнейшего из людей» [1895, 10, 423].

Велик, способен быть учителем человек, в обществе незамет­ный, должностей больших не занимающий, более того, человек гонимый. Незаметен он, однако, не в силу незаметности стиля своего мышления, а в силу своей скромности, а также неспособ­ности общества за внешним видеть внутреннее.

Достоевский не считает, что учителем может быть лишь чело­век, имеющий большие возможности для широкого поля деятель­ности. Нет. Лучший может проявить свои качества в любом мес­те. «Поверьте, что быть примером хорошего даже и в малом рай­оне действия — страшно полезно, потому что влияет на десятки и сотни людей. Твердое желание не лгать и правдиво жить смутит легкомыслие людей, Вас всегда окружающих, и повлияет на них. Вот Вам и подвиг» [П, 4, 13]. Эту мысль Достоевский высказал в одном письме. Мысль очень верная, и отмежевание личности от должности здесь весьма убедительно показано.

В записной тетради по поводу лучших людей есть очень яркие слова: «Не сильные лучше, а честные» [ЛН, 83, 552]. Очень пра­вильное понимание лучших. Далее Достоевский говорит: «Лучшие люди познаются высшим нравственным развитием и высшим нрав­ственным влиянием» [ЛН, 83, 555]. В сущности, эти тезисы про­явились в специально посвященном лучшим людям разделе од­ного из выпусков «Дневника писателя». Здесь автор говорит: «В сущности, эти идеалы, эти «лучшие люди» ясны и видны с пер­вого взгляда: «лучший человек», по представлению народному, — это тот, который не преклонился перед материальным соблазном, тот, который ищет неустанно работу на дело Божие, любит прав­ду и, когда надо, встает служить ей, бросая дом и семью и жерт­вуя жизнью» [1895, 10, 370].

Идеалом, учителем может быть только благородный человек. Лишь такие люди способны оказать благотворное влияние на об­щество, на своих учеников. Истинные учителя — это люди с каче­ствами Мышкина. Князя можно представить на любом месте в обществе, на любой должности. Никакая должность не испортит его личности, никакую должность не испортит он сам. Отпечаток своей личности он оставит на всем, к чему прикоснется. Это и есть, по Достоевскому, истинный учитель. Учитель — это человек высокой нравственной ответственности.

Учитель должен видеть дальше других, знать больше других. Это элементарно. Невежда в роли учителя — явление в действи­тельности не редкое, но аномальное. Примером аномалии учителя, в узком смысле этого слова, являются у Достоевского наводнив­шие Россию французские гувернеры, педагоги, которые учили, «ровно ничего не зная ни из какой науки» [1895, 9, 15]. Эти слова применимы и к учителям в широком смысле этого слова. Процесс воспитания зависит от уровня знаний ученика и учителя. Необхо­дима разница уровней. Но практика показывает и учителей с бо­лее низким уровнем,чем ученики.