Три минуты до судного дня

На этот раз мы расположились в номере 416, этажом выше. Мы с Муди передвинули диван, ее кресло, журнальный столик, тумбочки и лампы туда, где они стояли накануне (теперь обошлось без споров по поводу журнального столика). В центре номера оказалось то же самое вращающееся кресло.

Поехали, подумал я, когда Род нервно вытащил сигарету из пачки, прикурил и сделал первую высокую подачу.

— Кстати, — многозначительно бросил он, — мне снова звонил Бэмфорд.

— Ты с ним поговорил?

— Нет, — ответил Род, но это прозвучало так неубедительно, что Муди тут же поймала его на лжи.

— Род?

— Ну, — протянул он, делая вдох, — разве что немножко.

— Это как немножко беременна? — спросил я, и мы с Родом одновременно взглянули на живот Муди.

— Но я ничего ему не сказал, — объяснил Род тем же тоном, каким четырехлетний ребенок уверяет родителей, что ваза разбилась сама, а он просто оказался рядом.

— Позволь задать тебе один вопрос, Род, — начал я, — а потом мы больше не будем к этому возвращаться. Ты сказал ему, что говорил со мной и Муди?

— Ну, — ответил он, — не мог же я солгать.

«Боже, Род, — чуть не вскричал я, — да ты же врешь как дышишь! Врешь, изворачиваешься, крадешь государственные тайны, куришь травку и день ото дня страдаешь в своем жалком трейлере, припаркованном где-то на краю мира». Вместо этого я глубоко вздохнул, сосчитал до пяти, как привык делать в подобных обстоятельствах (не всегда успешно), и сказал как можно спокойнее:

— Род, не усложняй мне жизнь. Договорились? — Затем я добавил: — Жизнь миссис Муди тоже усложнять не стоит.

Наверное, именно упоминание о Муди сделало свое дело, потому что я заметил решимость на лице у Рода.

— Не буду, — сказал он, виновато улыбаясь. — Обещаю.

Но как поверить лжецу?

Нам пора было двигаться дальше — и давно. Если Бэмфорд звонил Роду, значит, «Эй-би-си ньюс» до сих пор интересовались его историей, а следовательно, дело нужно было состряпать как можно быстрее, пока Род не посмотрел очередной вечерний выпуск новостей.

— Род, — сказал я, возвращаясь к тому, с чего хотел начать разговор, — вчера ты прекрасно помог нам, рассказав о Клайде и компьютерных чипах. Мы очень тебе благодарны — и наш начальник тоже.

Род польщенно улыбнулся.

— Но мы все еще пытаемся помочь немецким коллегам понять Клайда — объяснить его мотивы и все такое. Теперь они спрашивают, сможешь ли ты рассказать что-нибудь об отношении Конрада к деньгам.

— То есть?

— К примеру, о золоте. Немцы говорят, что есть свидетельства, будто Клайд любил золотые монеты.

— И не без причины, — заметил Род, подхватывая тему и радуясь (в чем я не сомневался), что можно поговорить о ком-то, кроме него самого. — У Клайда проблем с деньгами никогда не было. Однажды у себя дома в Бозенхайме он показал мне большую, реально большую коробку с коллекцией золотых монет.

— Сколько их было?

— Как знать? — сказал Род. — Но монеты были со всего света. Особенно много южноафриканских крюгеррандов. И он держал их в коробке, как обычно хранят мелочь для паркоматов.

— Клайд называл их общую стоимость? — спросил я.

— Нет, — поспешно ответил Род, — но там монет на десятки тысяч долларов. И коробка у него была не одна.

— Да?

— Конечно. Слушайте, не хочу показаться грубым, но вы с Терри — государственные служащие и живете, скорее всего, от зарплаты до зарплаты. — Будто он жил иначе, подумал я, когда Род сочувственно взглянул на нас. — У Клайда был другой стиль жизни. Он стремился хранить деньги в валюте, которая не обесценивается даже в тяжелые времена и везде конвертируется.

— Зачем? — спросила Муди как заинтересованная школьница.

— Он не знал, как повернется судьба, и хотел на всякий случай закопать деньги.

— На какой такой случай? — спросил я, стараясь сдержать любопытство. — Зачем ему это? Зачем закапывать деньги? Кто вообще так делает?

— Дело в том, — радостно ответил Род, — что он скрывал, что зарабатывает на стороне. Клайд всегда был осторожен.

Само собой, мы знали о сторонних заработках Конрада, но торговля на черном рынке явно не могла принести такие барыши, чтобы закапывать крюгерранды на заднем дворе. Это откровение поднимало планку выше. Я видел, что Муди жутко хочется сослаться на проблемы беременных и убежать в туалет, чтобы записать услышанное, но не готов был ее отпустить. Полагаю, Род тоже не хотел, чтобы она уходила.

— Скажи-ка, Род, — начал я, не меняя тему, но расширяя ее, — Клайд, похоже, был не глуп, раз хотел закопать золотые монеты.

— Еще бы, агент Наварро, — бросил Род и весело посмотрел на Муди.

— Вполне очевидно, — продолжил я, — что Клайд планировал будущее. [Энергичный кивок: да.] Но он опирался и на других людей, так ведь? У него были помощники. Может, даже были люди, которые должны были продолжить его дело [воздушные кавычки], если вдруг ему придется выкапывать свои монеты и сбежать из страны? [Два кивка: да-да.] Но не мог же он довериться кому попало?

Муди вовремя ответила за Рамси:

— Конечно не мог!