Три ночи в таверне Хиггинз (СИ)

Но в доме было пусто. Агнесс заметила, как маленький паук ползет по стене. Она чихнула и присела, распечатав письмо. Оно, оказалось, от мисс Коллинз, их соседки, и, честно признаться, предчувствие не обманывало Агнесс.

С первых же строк женщина жалела ее, рассказывала, какая она храбрая и красивая. И как хоронили ее мать.

Глаза Агнесс моментально покраснели, но из глаз не скатилось, ни одной слезинки, пока она не перечитала письмо.

“Милая, твоя матушка была самой доброй женщиной в мире. Она умерла спокойно, как умирают теперь лишь счастливцы. Врач сказал, что с ней случился сердечный приступ. Последние дни, сама понимаешь, есть, было нечего, да и смерть крошки Миранды так потрясла ее…”

Миранду, как оказалось, уложило в гроб воспаление легких еще прошлой зимой, а мать не хотела писать ей об этом, переживала смерть девочки в одиночку.

“Держись, милая, и не плачь зря. Твоя мама теперь на небесах, но любит тебя не меньше, чем на земле…”

Агнесс зачем-то снова сложила прочитанное письмо в конверт. Расплакавшись, она опустила голову на стол, бесшумно всхлипывая. В конце мисс Коллинз писала, что продала свой дом и уехала ближе к сыну, но Агнесс сейчас это было малоинтересно.

Она больше не хотела оставаться в этом доме, где витал, смешанный с пылью, запах духов матери, а наверху, она была точно уверена, стопкой лежали чистые платья для Миранды. Которые она больше никогда не наденет…

Темнело теперь очень рано, и как только сумерки сгустились, Агнесс вышла из дома. Она помнила, поблизости здесь была таверна, вот только где…

На душе Агнесс было черным-черно, и если бы сейчас нашлось, хотя бы, одно родное плечо, она точно знала, что бешено бы разрыдалась в него. В потайном кармане чемодана по-прежнему лежал пистолет. Медсестра не была дурой, но в определенный момент она подумала о том, что было бы, если бы она вытащила его.

Ты не для того спасла и меня, и десятки других, а то и больше, чтобы не суметь спасти себя от себя. Помогай себе сама, борись за себя, - прозвучали в памяти нужные слова.

Агнесс вновь поблагодарила небеса за того человека, с которым ее однажды свела судьба.

На углу Агнесс все же заметила довольно ухоженную таверну. Она поспешила к ней.

Внутри было намного теплее, чем дома, и пахло уютней, чем в купе поезда. Народу было мало, Агнесс сразу же поспешила к барной стойке, заметив румяную пожилую женщину за ней. “Таверна Хиггинз” - вверху была прибита табличка.

Она растерялась, когда женщина спросила, что леди желает выпить.

“Одно название, что таверна. Барное пойло”, - цинично усмехнулась про себя Агнесс, решив заказать бутылку вина и ужин.

Присесть за стол и наблюдать компанию подвыпивших посетителей ей не хотелось, с натянутой улыбкой она спросила, можно ли снять комнату на ночь.

- Такая леди и в одиночестве? - засмеялась хозяйка, и от нее повеяло удушливым запахом табака и виски.

Агнесс сдержанно промолчала на эту уродливую шутку, пока женщина не шлепнула на стол связку ключей.

- Выбирайте, какую хотите. Клиентов сегодня немного.

Денег на первое время хватало, и Агнесс твердо решила пока не приходить в дом. Пока она не чувствовала в себе сил начать жить там.

- Эй! Ты уже закончила с уборкой? Иди сюда, помоги леди с багажом! - прикрикнула пьяница на прислугу. Агнесс даже не обернулась, пока через полминуты до ее чемодана не притронулись тонкие руки. Глаза удивленно расширились, встретившись с мягким взглядом разноцветных глаз напротив.

- Что смотришь? Отнеси багаж наверх, больше не понадобишься сегодня, - раздраженно проворчала женщина, обратившись к Офелии, и тут же вежливо улыбнулась Агнесс, пожелав ей приятного отдыха.

Офелия, молча, поспешила к лестнице, потянув чемодан за собой. Агнесс отняла его сразу же, как только они скрылись из зала.

Служанка следовала за ней, пока та выбирала комнату. Они молчали, ни одна не решалась заговорить. Офелия выглядела растерянно и слишком смущенно.

- Может быть, эта? - нежная слабая улыбка озарила лицо девушки.

Агнесс залилась краской и прошла внутрь.

Эта спальня была темной, но довольно уютной. Возле широкой кровати лежал мягкий ковер, у окна стоял столик и несколько стульев.

- Эта, - кивнула Агнесс, поставив на стол вино и поднос с едой, внимательно посмотрев на Офелию, - поужинаете со мной?

========== Глава третья ==========

Агнесс все еще внимательно смотрела на Офелию, не сдвинувшись с места. И когда та заговорила о ее пиджаке, поняла, что очевидно, никакого ужина не состоится.

- Я отдам вам его завтра, хорошо? Вы же будете здесь утром? - словно из тумана донесся голос девушки, глаза Офелии весело блеснули в свете небольшого камелька для обогрева - Сейчас могу остаться.

Удивительно, но после этого “могу” внутри Агнесс зародилось радостное тепло, она позабыла о мыслях, что проведет несколько часов перед сном в тоске с мерзким на вкус алкоголем, когда прямо-таки лакаешь его в одиночку, когда рядом лишь пустота и четыре стены, к тому же ужасная живая память, пропитанная тоской. Она знала, что это такое.