Три покушения на Ленина

И что же дальше? Неужели несостоявшихся убийц Ленина комиссары отпустили на волю? Ведь их намерения не вызывали сомнений, и не убили они вождя лишь потому, что в машине оказался Платтен, который отвел в сторону голову Ильича и пулю принял на себя. Трудно в это поверить, но террористов отпустили – таким необъяснимым был «революционный зигзаг».

Сдержали ли слово чести господа офицеры, стали ли они, хотя бы из чувства благодарности за сохраненные жизни, борцами за рабочее дело и горячими сторонниками советской власти? Увы, но честь у них переродилась в выгоду, а благодарность – в мстительность.

Капитан Зинкевич удрал в Сибирь и вступил в армию Колчака, где прославился неуемной жестокостью к попавшим в плен красноармейцам. Военврач Некрасов переметнулся к Деникину, дошел с белой армией чуть ли не до Москвы, а потом где-то затерялся. Вольноопределяющийся Мартьянов ни винтовки, ни револьвера в руки больше не брал – его оружием стало перо. Эмигрировав за границу, он стал одним из самых злобных и последовательных врагов советской власти.

А вот подпоручик Ушаков, хоть и не стал большевиком, но от белых пострадал: колчаковцы бросили его в тюрьму и едва не расстреляли как коммуниста. Сбежав из тюрьмы, Ушаков, назло бывшим коллегам-офицерам, вступил в Красную армию и воевал до самого конца Гражданской войны. Впечатлений было так много, что, демобилизовавшись, Ушаков начал писать. Когда ему предложили написать воспоминания о покушении на Ленина, он это сделал. Печатать их, конечно, не стали, но рукопись сохранилась: только благодаря этому появилась возможность рассказать подлинную правду о первом покушении на Ленина, когда мишенью был затылок Ильича.

А что же главный герой этой истории – Фриц Платтен? Какова его судьба? Какова судьба человека, которому большевики обязаны всем – и появлением в России, и спасением своего вождя? Ответ на этот вопрос есть. Он настолько отвратительный, дурно пахнущий, печальный и трагичный, что поверить в него не просто трудно, а невозможно. Но все, что я расскажу, правда – беспощадная и неприкрашенная правда.

Шпион одного из иностранных государств

Итак, передо мной дело № 3156, извлеченное из недр Центрального архива НКВД-КГБ, а ныне ФСБ. Заведено оно 10 марта 1938 года и хранить его надлежало вечно. Вот и хранили, да так тщательно, что о судьбе Платтена никто ничего не знал. Как и все подобного рода дела, оно открывается справкой на арест, подписанной двумя сотрудниками НКВД и утвержденной заместителем наркома внутренних дел Леонидом Заковским.

Подлинная фамилия этого человека Штубис. Чекистом этот латышский парень стал еще в 1917-м и, пока дорос до столь высокой должности, дров наломал немало. А уж крови-то пролил! Такое усердие не осталось не замеченным: достаточно сказать, что кроме орденов он бы удостоен престижнейшего знака «Почетный чекист ВЧК-ГПУ» под № 14. Не исключено, что Генрих Штубис дожил бы до седин, и крови пролил бы не реки, а моря, но… вмешались высшие силы. Дело Платтена было его последним делом: через полтора месяца его арестовали и вскоре расстреляли.

Никакой связи с делом Платтена этот приговор не имеет. Все объясняется проще: слишком старательный Штубис попал под одну из показательных чисток, которые партия время от времени проводила в своих силовых структурах. В глазах народа такие акции выглядели как восстановление попранной справедливости. Сталин, мол, не знал, что вытворяют эти распоясавшиеся энкавэдешники, а теперь узнал и наказал. Кстати говоря, таких «наказанных» было более 70 тысяч: прежде чем приступить к массовым репрессиям, Сталин основательно почистил органы НКВД. Под горячую руку попали не только люди типа Штубиса, но и цвет нашей разведки и контрразведки, такие как Артузов, Трилиссер и Давтян.

Кто заполнял вакансии? Полуграмотные выскочки. В НКВД шли никчемные инженеры, дрянные фрезеровщики, спившиеся кавалеристы и прочие любители покуражиться над беззащитными людьми. Ну разве наденет форму энкавэдешника хороший инженер, высококвалифицированный рабочий, первоклассный танкист или знатный летчик? Да ни за что на свете – им интересно их дело. А вот всякого рода неудачники и недоучки не просто шли, а рвались в НКВД. Уж там-то они получали беспредельную власть над цветом нации, над людьми, которые раньше и руки бы им не подали.

Именно к таким инквизиторам и заплечных дел мастерам попал Фриц Платтен. Об уровне их профессионализма не просто говорит, а вопиет самый первый документ дела № 3156 – та самая справка на арест, подписанная тремя высокопоставленными сотрудниками НКВД: старшим лейтенантом Селивановым, майором Столяровым и комиссаром госбезопасности 1-го ранга Заковским.