Три повести

Она, видимо, очень стеснялась. Не знала, куда девать глаза. И руки. Мы смотрели друг на друга молча, пока я не нашел в себе мужества попросить ее присесть.

— Спасибо, — прошептала она и аккуратно опустилась на краешек стула.

— Света, как хорошо, что вы пришли, — сказал я.

— А вы ругать не будете?

— За что?

— За то, что ворвалась ни свет ни заря.

— Что вы!.. А который теперь час?

— Не знаю.

— Анастасия Григорьевна спит?

— Нет, проснулась. Я у нее попросила разрешения прийти к вам.

— Разрешения?

— Да.

Она говорила шепотом. Была тщательно причесана и одета в белое, свежепоглаженное платье. А с меня пот течет градом. У меня сохнет во рту от волнения. У меня сердце рвется наружу.

— А я думала о вас…

Она горько усмехнулась.

— Когда же, Света?

— Всю ночь. Это глупо, да?

Света, кажется, готова провалиться сквозь пол (что вовсе не трудно при некотором усилии).

— Расскажите, Света, все, — взмолился я. — Расскажите, что и как вы думали? Когда это было? Я очень прошу.

— Может быть, не стоит?

— Умоляю вас, Света!

Я отодвинулся к стенке, усадил ее на постель.

— Расскажите все, Светочка, все до последней мелочи. Это очень важно. Я потом все объясню.

Она сказала:

— Вечером, перед сном, я мыла ноги. И мне почудилось, что кто-то смотрит на меня. Пристально-пристально. Будто сверлит буравом.

— Сбоку смотрели или сзади? — попросил я уточнить.

— Спереди. Вот так, как вы сейчас.

— Вы полагаете, Света, это был я?

— Нет, нет! — Света протестовала энергично. — У вас свет был погашен. В окошке было совсем темно. Вы спали. Я легла, а все равно: на меня кто-то смотрел.

— И вам стало страшно?

Света ладонями прикрыла лицо.

— Нет, — прошептала она.

— Почему же, Света? Ну почему же? — допытывался я.

И она призналась.

— Потому, что это были… Это были…

— Я слушаю, Света.

— Вы!

— Что я?

— Вы на меня смотрели.

— Я?!

— Да, вы.

Я притворился, что оскорблен таким подозрением. Поклялся, что лежал у себя в бунгало, что спал мертвецким сном, что не выходил за порог. Она скрестила на груди руки. И чуть не заплакала:

— Лев Николаевич, знаю, что это были не вы. Я ничего худого о вас не подумала. Мне только казалось, что это вы. Ей-богу, я правду говорю.

— Верю, — сказал я, сжимая ей пальцы.

— Так вот, сначала мне казалось, что кто-то подглядывает. Это там, на крыльце, когда ноги мыла. А в комнате я слышала даже слова…

— Вы не припомните, Света, что вам говорили?

— Что?

Света задумалась. А потом спросила:

— Все рассказать?

— Именно все, Света! Объясню вам позже, для чего это надо.

— Хорошо.

И она, припоминая подробности, рассказала о том, как в ушах у нее звенел живой голос. Этот голос нашептывал ей самые нежные нежности, совершенно непривычные для ее слуха, чтобы могла их просто придумать. Я допытывался, как звучал голос — сильно или тихо и какого был тембра… Она все объяснила. Может быть, это было телепатическое явление? Так называемая биологическая радиосвязь. А как же иначе это объяснить?..

Я коротко рассказал Свете о телепатии, о том, как в нее не верили наши ученые, но что в последнее время вопросы телепатии занимают умы биологов. Не упустил, разумеется, американского опыта, когда телепатическая связь осуществлялась на огромном расстоянии, и притом с подводной лодки. Есть сила, утверждал я, еще недостаточно изученная. Эта сила способна принимать и передавать на расстояние человеческие мысли. Отлично пользуются такой связью животные. Инстинктивно, разумеется. Отсюда можно сделать вывод, что биологическая радиосвязь в человеческом обществе — явление атавистическое, отмирающее. Однако при определенной тренировке можно достичь поразительных результатов…

Светлана слушала внимательно. Мне казалось, что объясняю все очень понятно. Не преминул рассказать и об особых радиолучах, испускаемых человеческим глазом, и о том, что обнаружено особое свечение организма — зеленовато-голубое. Причем у женщин эта окраска несколько иная — так же как особые токи, излучаемые ими. Сдается мне, что говорил весьма убедительно. Во всяком случае, не жалел ни слов, ни темперамента…

— Помнится, где-то читала, — проговорила Светлана, — что телепатия — лженаука.

— И не то еще могли прочитать! — воскликнул я. — Разве мало честили генетику? Мало трепали эту науку? Чем только ее не объявляли?! А теперь признают. Даже институты генетики открывают. Телепатия, Света, вещь не простая. Сейчас даже трудно определить ее пределы и возможности…

— Лев Николаевич…

— Слушаю, Света.

— Лев Николаевич, как вы считаете, к примеру: этот призрак вызывала я сама? Или вы его присылали ко мне?

Она сидела ровная, неподвижная. И настороженная. Чувствовал, как ее била мелкая-мелкая дрожь. Точно перепелку.

— Нет, Света, никого вы не вызывали. Это я напросился к вам. Это я глядел на вас, когда вы мыли ноги в тазу.

— Вы?

— Ну да. А кто же? Я думал о вас крепко-крепко. Мои мысли передались вам. Вы их приняли, как чувствительный радиоприемник.

— А что обо мне думали?

— Только хорошее! — пылко воскликнул я. — Мне до смерти хотелось видеть вас.

— Почему вы думали именно обо мне?