Три повести

Шукур удивил меня своей вестью: оказывается, Пеле переметнулся в миланскую футбольную команду. Или собирается переметнуться. Что же теперь будет с Бразилией? На этот счет у Шукура имелось вполне определенное предложение: заменить Пеле Гарринчой или же Родригесом, коего следует в свою очередь переманить из Перу или Аргентины. А иначе что получится?..

Я сделал вид, что сражен этой черной вестью. Начал строить различные догадки, называя первые попавшиеся на язык имена. Шукур вытаращил глаза: таких футболистов не слыхал даже он, Шукур!

— Разве ты не читаешь «Советский спорт»? — сказал я.

— Как не читаю?!

— Наверное, пропустил тот номер!

— Ох, черт возьми!

— Как же! Целый подвал напечатали.

Он заставил меня еще раз повторить свои соображения. Я выразился, по-моему, просто и понятно:

— Вместо Пеле надо поставить Гарринчу. Или Санчеса. Амиче я бы взял вратарем. Хуана хорошо бы сделать нападающим, а Спарафучиле я бы переманил из Мадрида.

— Спарафучиле? — спросил Шукур. — Какой такой Спарафучиле?

— Его мало еще знают, но скоро о нем заговорят.

Шукур начертал карандашом на стенке: «Спарафучиле». И качал головой — дескать, откуда взялся этот гений футбола, неизвестный даже ему, Шукуру?

— Слушай, — предложил Шукур, — приходи ко мне вечером. Покушаем шашлык, поговорим. Приглашаю тебя!

Я колебался.

— Приглашаю! — вскричал Шукур. И схватил мою руку своей ручищей. — Слышишь? Приглашаю!

Делать нечего: пришлось дать обещание. Твердое.

— Твои друзья тоже будут, — пояснил Шукур.

— Какие друзья?

— Валя и его жена. Хорошая она, а?

— Ничего себе.

Шукур сощурил глаза:

— Она не засушит человека. Правда?

— В каком смысле — не засушит?

— В том самом! Она — добрая!

Было бы сущим благодеянием дать оплеуху этому обожравшемуся подлецу и жулику.

— Не могу судить, — как можно жестче сказал я. — Никогда не сужу о людях только по первому впечатлению. Бывают тихони, в которых черти водятся.

— Я тоже не сужу с первого взгляда… Ты приходи обязательно — они славные ребята. Придешь?

Я кивнул утвердительно и распрощался.

Вернувшись домой, сел за стол и черкнул письмецо редактору. Письмо о том о сем. Впечатления загорающего на песке. Приветы всем и прочее.

— Написал — и вдруг почувствовал, что устал. Неужели же, думаю, от этой дюжины строк? Вероятно, слишком я перенапрягся за прошедший год, если пустяковая работа вышибает меня из колеи.

Я взял полотенце и плавки, намереваясь поваляться и поплавать. Постоял немного на пороге — может, думаю, Светлана появится. Не терпелось перекинуться с ней словечком — она как в воду канула с позавчерашнего утра. Но крыльцо было пусто. Пусто было и во дворе. Даже Шарик куда-то запропастился. Возможно, Светочка где-нибудь на задворках?

Я медленно поплелся к морю.

И первый, на кого наткнулся, — Виктор Габлиа. Он озабоченно глядел на Понт и тер платком багровый затылок. Вдруг мне сделалось весело. Виною был все тот же Виктор. Этот энергичный человек, по-моему, и в окружающих возбуждал жизнерадостность и жажду деятельности.

Он встретил меня как давнишнего знакомого…

— Привет, Лев Николаевич! — крикнул он, еще издали протягивая розовую волосатую руку. — Вы не уехали? Вы знаете, я подумал, что хорошо бы написать статью о новых находках на берегу Кодора.

Все это он прокричал, шагая мне навстречу. Я спросил, что это за находка. Вместо ответа Виктор высыпал мне на ладонь горсть мелких орехов.

— Замечательная находка!

Виктор присел на корточки и указательным пальцем стал чертить что-то на земле. Точно Пифагор в Сиракузах.

— На левом берегу Кодора обнаружено крепостное сооружение. В густых зарослях. Совершенно случайно. Что это такое? Один из элементов Великой Абхазской стены. Здесь — большой зал, вокруг — служебные помещения, а снаружи — оборонительный пояс. Вот в этом углу закопаны пять амфор. В земле. Вот тут найден склад оружия — копья и стрелы. Но самая главная находка — здесь, в этой комнатке. Это барельеф, изображающий бородача со щитом и кинжалом. Материал — местный известняк, хорошо поддающийся обработке… Писать будете? — Виктор вскинул на меня бесцветные глаза.

Я ответил, что не очень большой специалист по части археологии.

— Вы журналист, — сказал Виктор, — значит, мастер на все руки. Я к вам заскочу на машине и отвезу на место раскопок. Хорошо?

Я промычал что-то неопределенное, но мое отношение не интересовало Виктора ни с какой стороны. Главное — он сделал предложение, а остальное, по-видимому, не столь уж важно.

— А что вы здесь делаете сегодня? — спросил я.

— Как что? Продолжаем поиски.

— Диоскурии?

— Разумеется! Хотя в Сухуми уже открыт ресторан «Диоскурия», но настоящая Диоскурия все же важнее.

Я сказал ему вполне серьезно, что готов написать статью об археологических находках. Но только так: баш на баш! Взамен он пишет статью о скурчинских делах, вернее, о безобразиях… И вкратце объяснил, в чем суть.

Вы думаете, он долго ломался или раздумывал?

— Идет! — крикнул он на весь берег. — Я позову сюда моих друзей из «Апсны́ капш», и мы зададим перцу и председателю, и директору, и этому Шукуру!

— Не так громко, Виктор!