Три повести

А по бурному морю, словно презирая опасность, пробивался к берегам Колхиды военный корабль с двумя пассажирами на борту…

Вот начало этого небольшого рассказа — начало, которого, говоря откровенно, автору хотелось бы избежать. И вот почему: путешествие таинственных аргонавтов, пожалуй, может настроить читателя на романтический лад, а это никак не вяжется с кровавыми событиями, происшедшими весной 1808 года на берегах Колхиды.

Я бы не хотел, друзья мои, чтобы тысячи молний, блиставших на буром небе, и черная пучина, грозившая поглотить весь свет, хотя бы на мгновенье заслонили своей необузданной красотой суровую правду тех времен. Эта правда, которой мы с вами верны, не допускает произвола рассказчика. Но буря была. Вот почему мы и начали с бури…

Итак, шторм на Черном море разыгрался во всю силу. И в такую-то погоду военный корабль направлялся к Сухумской бухте.

Мореходы всех времен, при виде чистых небес и спокойных вод, обращались с благодарственными молитвами к таинственному владыке пучин. Так бывало всегда, и свидетелей тому немало. Но в эту апрельскую ночь 1808 года дело обстояло несколько иначе.

Капитан «Великого пророка» молил аллаха не о чистых небесах, а о ниспослании такого мрака, чтобы и собственного капитанова носа нельзя было увидеть, и такого дождя, чтобы исчезла граница между твердью небесной и хлябью морской. Впрочем, молитвы были излишни: и без них море и берега скрывались в кромешной тьме первозданья, а дождь лил, как в первый день Ноева плаванья…

Весна на Черном море обычно холодна и дождлива. Весенняя непогодь не уступит зимней. Каждая капля дождя пронизывает дрожью все тело до пят. Ветер в сырую погоду хуже лютого мороза…

Капитан, стоя на мостике, испытывал все прелести весенней непогоды при яростном северо-восточном ветре. Порою его обдавали волны, перекатывавшиеся через корабль; они держали его в постоянном напряжении, отгоняя сладкие мечты о домашнем мангале и глиняном чубуке. Капитан считал своим долгом время от времени выкрикивать слова команды. Матросы шлепали босыми ногами по палубе, бурча себе под нос: «Аман, аман…», и проклинали в душе султана, которому нет никакого дела до матросских тягот.

«Великого пророка» бросало из стороны в сторону, словно ореховую скорлупу. Он, казалось, только потому не идет на дно, что этого еще не хочет море.

Корабль продвигался вперед, точно ощупью, как человек в потемках, и вдруг застонал и заскрипел на все лады. Заголосили швы; можно сказать, не осталось ни одного гвоздя, который не повернулся бы в своем гнезде, а повернувшись, не пискнул бы. Этот кошачий визг ничего доброго не предвещал — похоже, корабль расползается на составные части.

Капитан обеспокоился не на шутку. Страх перед встречей с русскими судами уступил место опасениям иного рода; Теперь капитана тревожили не темень и дождь, о ниспослании которых он еще не так давно молил аллаха, а сохранность корабля.

Корабль с каждой минутой скрипел все сильнее. Этому скрипу, казалось, не будет конца, как и той одинокой песне, которой аккомпанировала в кубрике тонкоголосая кеманча. Он, этот скрип, красноречиво напоминал о почтенном возрасте морской лохани по имени «Великий пророк». Впрочем, о пловучих достоинствах этого судна не принято было говорить в присутствии высокопоставленных особ. «Великий пророк» был закуплен у англичан несколько лет назад и не без труда доставлен в Трапезунд. По поводу этой скромной покупки в Стамбуле три ночи подряд жгли бенгальские огни.

Корабль ремонтировался года три. Корпус его подвергся основательной очистке. Количество морских моллюсков, нашедших приют на трухлявых подводных частях судна, было чудовищно. Турецкие мастера, многое перевидавшие на своем веку — особенно всякой корабельной трухи, — просто диву давались, наблюдая, как возле корабля растет гора ракушек.

Немало потратили смолы, чтобы тщательно законопатить все щели и червоточины. Но это было далеко не все. Пушки, установленные много лет назад, сейчас представляли серьезную опасность для самой корабельной команды: так поизносились они и устарели. Поэтому корабль предстояло вооружить заново. Это было не так просто. Но и тут помогли друзья: англичане прислали десяток подержанных фальконетов.

Наконец, устранив запахи, хоть сколько-нибудь напоминавшие запах бекона, судно зачислили в состав боевого флота Великой Порты. И «Святой Яков», верно охранявший места господни в восточной части Средиземного моря, перешел в услужение новому хозяину и не без достоинства стал носить имя «Великий пророк»…

Вот уже два года, как Турция воевала с Россией. Франция, казалось, готовилась перегрызть горло британскому льву. Наполеон, заключив в 1807 году Тильзитский мир с Россией и негласно пообещав Александру I львиную долю территории Турции в случае ее раздела, тут же приказал тайно передать туркам полсотни старых пушек, часть которых и оказалась на «Великом пророке»…