Три сестры

Держа племянника на руках, Ливи очень скоро догадывается, что Кароль отнюдь не в восторге от появления братика. Он сердится, когда Циби берет младенца на руки, капризничает, когда Циби уходит, чтобы уложить Йозефа в кроватку, и вообще страдает от недостатка внимания, которое до сих пор доставалось только ему.

Присутствие Ливи позволяет Циби больше времени проводить с Каролем, и постепенно маленький мальчик, вновь став светом очей мамы, учится любить своего младшего брата.

Вернувшись в Реховот, Ливи развлекает Магду рассказами о преображении Кароля из страшного монстра в преданного старшего брата. Однако сестра отрезвляет Ливи.

– Тебе стоит пригласить Зигги отпраздновать с нами Хануку, – предлагает Магда. – Мы давно его не видели.

Ливи моментально мрачнеет:

– Я тоже его не видела. Может, он нашел кого-то другого.

– Расскажешь мне, что случилось?

– Ничего не случилось, просто… Ну я тебе об этом говорила. И Циби была права: Зигги действительно чувствует себя виноватым. Стоит заговорить о лагере, как он замолкает, и потом у меня появляется странное чувство, что не надо говорить об этом, но, Магда, я с ума сойду, если не буду! – Ливи вздыхает. – Разве не понимаешь? Я просто не могу.

– С Ицхаком было то же самое, помнишь, Ливи? Человек потерял жену и детей и все же считает, что страдал недостаточно. Ливи, вина – очень сильное чувство, – говорит Магда, ощущая, как у нее в груди разгорается огонь. – У нас у всех оно есть, верно?

Ливи кивает:

– Но мы говорим об этом, мы говорим обо всем. А Зигги не хочет.

– Тогда, Ливи, ты должна решить, стоит ли за него бороться. Стоит?

– Не знаю. – Ливи, подбоченившись, меряет шагами небольшую гостиную.

– Ливи, ты любишь его? – спрашивает ее Магда.

– Конечно люблю, но что я могу поделать?

– Тебе надо рассказать ему о своих чувствах. – Магда настроена по-деловому и, порывшись в ящике письменного стола, извлекает лист бумаги и ручку и подает их Ливи. – Пригласи его на Хануку. Если он придет, значит между вами ничего не кончено и у вас есть что сказать друг другу. Если не придет, что ж – вот и ответ.

У Ливи нет желания это делать, но она понимает, что ей надо так или иначе определиться с их отношениями.

Под неусыпным оком Магды Ливи пишет короткую записку.

– Отнеси сейчас, пока чернила не просохли, – настаивает Магда, хватая пальто Ливи.

Всю дорогу до дома Зигги Ливи размышляет, не выбросить ли записку и вернуться домой, но вот она уже стоит у двери его дома и звонит в квартиру, но никто не открывает. Тогда она вынимает записку из кармана, чтобы разорвать на мелкие кусочки. Но как она посмотрит в глаза Магде? Она никогда не лгала сестре, и Ливи не трусиха. Она просовывает записку под дверь в надежде, что кто-то передаст ее Зигги.

– Его не было дома, – вернувшись домой, говорит она Магде. – Так что он либо придет, либо нет. Во всяком случае, узнаем через три дня.

– Он придет, – уверена Магда. – Что бы между вами ни происходило, оно еще не кончилось. Помни, я твоя старшая сестра, и я всегда права.

* * *

Ливи наполнила дом Вейцманов цветами. Прекрасные пышные цветы свешиваются из высоких ваз. С самого первого раза, когда она поставила в спальню Вейцманов стеклянную вазу с розами, ей была отдана роль аранжировщика цветов во всем доме. Даже президент восхищался букетами в холле или на обеденном столе, сервированном для официального ужина.

– Сделай перерыв, – предлагает повар, пока Ливи моет и вытирает на кухне пустые вазы.

– Спасибо. Розы сейчас такие чудесные, я могу просто немного посидеть в саду.

Найдя скамью в тени сосны иерусалимской, Ливи поднимает лицо к солнцу, вдыхая аромат цветов. Она закрывает глаза и думает о Зигги. Придет ли он к ним на ужин, а если придет, что она ему скажет? И что он скажет ей?

– А-а, вижу, кто-то еще наслаждается, сидя под моим великолепным деревом.

Ливи распахивает глаза и вскакивает на ноги.

– Господин Вейцман, я не видела, как вы подошли, – покраснев, говорит она.

– Садитесь, Ливи. Я просто старик, который вышел погулять. – Он широко улыбается, и Ливи вновь опускается на скамью. – Все в порядке, дорогая моя? У вас немного озабоченный вид. – Он указывает на скамью. – Вы не против, если я немного посижу с вами?

– Конечно нет. Прошу вас.

– Тогда мы можем посидеть и поговорить или посидеть молча и просто полюбоваться садом. Я знаю, вы любите его так же, как я, и видел, как вы срезали цветы для дома. Вы никогда не берете излишне много. И это мне нравится.

– Здесь так спокойно, – говорит Ливи. – И вы оба приложили много усилий, чтобы украсить ваш сад.

– Да, верно, – соглашается президент. – Можно я кое-что вам скажу? – Он не дожидается ответа Ливи. – Я предпочел бы находиться здесь, а не в комнатах. О-о, не поймите меня неправильно. Я люблю дом, но здесь, – взмахом руки он показывает на сад, – здесь я обретаю покой и могу спрятаться от надоедливых глаз.

Президент смеется, и Ливи представляет себе, как он тайком выбирается из дому и, пройдя через лужайку, исчезает среди кустарников.

– Это не вся правда, да? – с улыбкой спрашивает Ливи.

– Что вы хотите сказать, юная Ливи?