Три сестры

Одед снова уснул, и она относит его в плетеную колыбель в свою спальню. Дети, вдоволь напрыгавшись, крепко спят на ее кровати.

– Давайте выпьем по бокалу вина Зигги, а? Совсем чуть-чуть?

Покачав головой, Магда указывает на свой живот:

– Я бы выпила апельсинового сока.

Сестры поднимают бокалы и в один голос произносят:

– За маму!

Магда вспоминает тот последний раз, когда видела мать в той классной комнате. Они с дедом упрашивали, чтобы им разрешили пойти с Магдой, куда бы ни отправили ее глинковцы, но она заверила их, что скоро вернется, хотя понимала, что это, скорее всего, не так.

Магда смотрит, как сестры потягивают вино и жуют латкесы. Она осознает, что тогда отсрочила страдания матери, не более того. Небольшое проявление доброты, и то же самое связывает сестер и сейчас: мелкие проявления доброты и заботы. Им не надо больше обновлять договор о взаимной заботе, поскольку это обещание такая же часть их, как и дети. Но все же она вновь поднимает бокал:

– За наше обещание!

Сестры чокаются, и дети просыпаются все сразу.

Через четыре года после рождения сына у Ливи с Зигги появляется маленькая девочка. Они называют ее Дорит. Одеду нравится роль старшего брата, защитника сестры и, по его мысли, своей имы, мамы.

Эпилог

Реховот

Декабрь 2013 года

– Они пришли! Одед, иди встречай свою тетушку! Не могу дождаться, когда увижу Циби! – кричит Ливи.

Она перевешивается через ограждение балкона в своей квартире на втором этаже и смотрит вниз, на улицу Моше Смилянски, на которой прожила двадцать пять лет.

На балконе вместе с ней стоят ее дочь Дорит и жена Одеда Пэм. Они машут людям внизу. По улице идут три поколения семьи Меллер, сопровождаемые объятиями, смехом и криками детей. У каждого взрослого в руках либо большая корзина, либо поднос со съестным.

– Шалом, шалом! – кричат они женщинам на балконе.

– Оди сейчас спустит лифт! – кричит Дорит.

Наконец Ливи видит сестер. Магда одной рукой опирается на трость, а другой держится за руку старшей дочери Хаи. Позади нее Циби в инвалидном кресле, без которого она теперь не обходится, после того как упала и сломала шейку бедра. Кресло толкает по тротуару ее сын Йосси. Магда и Циби поднимают глаза и замечают Ливи. Магда машет ей тростью, Циби посылает воздушный поцелуй.

– Идите помогите им с корзинами, – наставляет Ливи дочь и невестку.

Ливи знает, что не пройдет и двух минут, как ее дом наполнится людьми, которых она любит больше всего на свете: ее родными. Одну из этих минут она тратит на то, чтобы посмотреть на здание через улицу, на его крышу, где семьдесят лет назад она стояла с сестрами, друзьями и раввином, когда выходила замуж за любимого человека.

Сейчас Зигги в спальне готовится к нашествию, которое является неотъемлемой частью брака с одной из сестер Меллер.

– Има, има!

Крики ее внуков возвращают Ливи в настоящее, унося от воспоминаний о дне свадьбы.

Пока большие семьи сестер вливаются в дом, чтобы обнять и поцеловать ее, она остается на балконе.

– А как же я? – входя в гостиную, произносит Зигги. – Меня никто не обнимет?

Молодежь бросается к нему, и он, чтобы не упасть под их натиском, прислоняется к стене.

Ливи слышит, как открывается дверь лифта. Кто будет первым? Циби, воспользовавшись правами старшей сестры, или Магда, претендующая на право сесть первой, потому что, в отличие от Циби, уже сидящей в кресле-каталке, ее потребность в этом острее?

Йосси вкатывает кресло с Циби.

– Я думала, ты позволишь Магде войти первой. – Ливи наклоняется, чтобы поцеловать сестру в обе щеки.

– Она моложе меня. Может и подождать, – машет рукой Циби.

– Входите, входите! Останешься в этой штуковине или сядешь в нормальное кресло? – спрашивает Ливи.

– Мне и здесь хорошо. И к тому же, если устану от тебя, могу укатить отсюда.

– Если бы я так сильно не любила тебя, то за это спустила бы с лестницы.

– Продолжай в том же духе, и я сама скачусь с лестницы.

Обе они слышат, как вновь открывается дверь лифта.

– Вот она! Сколько еще она будет напоминать нам, что она старшая? – подходя к Ливи и Циби, говорит Магда.

– До конца наших дней, – отвечает Ливи.

– До конца ее дней, а потом настанет мой черед. – Магда целует Ливи.

– Что? Разве старшей сестре не положен поцелуй? – негодует Циби.

– Я поцеловала тебя на улице или ты уже забыла? – возражает Магда. – Ливи, где кресло Зигги? Мне надо сесть, а оно самое удобное из всех.

– Я слышал, кто-то произнес мое имя? – Зигги обнимает своячениц.

– Магда хочет сесть в твое кресло, – говорит Циби. – Не разрешай ей.

– Так ты хочешь сесть в мое кресло? – спрашивает Зигги.

– Нет, мне хорошо и в моем. В нем я могу укатить когда захочу.

– Давай, Магда, пойдем. Я помогу тебе сесть. – Зигги берет ее за руку и провожает в гостиную.

– Мне надо сходить к машине за напитками. Мама, у тебя все хорошо? – спрашивает Йосси у Циби.

– Йосси, я присмотрю за ней. – Ливи берется за ручки кресла-каталки Циби и вкатывает его в гостиную, умудряясь при этом объезжать детей и кофейные столики.

– Поставь кресло где-нибудь в углу, – просит Циби.