Три сестры

– Дайте мне тоже пойти! – Циби хватает сестру за руку, но уже слишком поздно.

Ливи идет мимо девушек на центральную площадку.

Вместе с другой заключенной Ливи затаскивает исхудавшее, окровавленное тело Малы в тачку. Девушки берутся за рукоятки тачки и направляются к крематорию.

Мала практически без сознания и лишь тихо постанывает. Сзади прямо за ними идут двое эсэсовцев.

Оказавшись за пределами женского лагеря на дороге, ведущей к крематориям, девушки замедляют шаг. Эсэсовцы делают то же самое. Не обменявшись ни единым словом, девушки договорились, что дадут Мале умереть прямо в тачке. Они идут медленно, глядя прямо перед собой, ожидая появления Мандель в любой момент.

Наконец они подходят к крематорию, и Ливи смотрит на Малу. Лицо девушки спокойно, глаза открыты, она глядит в небо невидящим взором.

– Она умерла, – шепчет Ливи.

– Хорошо.

У входа в крематорий стоят двое узников. Пристально посмотрев на лежащую в тачке Малу, они без слов увозят ее.

Девушки молча возвращаются в лагерь.

Глава 20

Вранов-над-Топлёу, Словакия

Сентябрь 1944 года

На Ицхаке его лучший костюм, белая рубашка и галстук. Совершенно неподходящая одежда для жаркого дня позднего лета, но он не может появиться на публике в чем-то другом. Хая надела простое и удобное черное платье. С маленькими пуговками от воротника до пояса, платье доходит до середины икры, а черный кушак подчеркивает тонкую талию. Волосы прикрыты красным с золотом шарфом: в конце концов, она гордая словачка, а это – цвета национального костюма. Хая засовывает ноги в черных чулках в удобные туфли и перебрасывает через руку пальто.

Мать с дочерью долго обсуждали одежду Магды. Они поедут на поезде и не хотят испытывать неудобства. Это долгое сидение без дела требует некоторой подготовки. В конечном итоге Магда надела простую синюю юбку и блузку без воротника, с синими и желтыми цветами. Она решила обойтись без чулок, однако настояла на своих лучших туфлях – босоножках с серебряной пряжкой, – но упаковала также несколько пар удобных туфель. Шарф, на котором настаивала Хая, Магда отказалась надеть. Она хотела, чтобы волосы у нее лежали свободно. «Так мне будет легче высоко держать голову», – сказала она матери.

У каждого в руках небольшой чемодан. Они выходят из дому.

Магда поворачивается, чтобы запереть дверь, но Хая кричит ей:

– Не надо!

– Что не надо, мама?

– Не запирай дверь. Она такая красивая, и я не хочу, чтобы ее сломали.

Конечно! Мама права, думает Магда. И разве она не спрятала подсвечники и семейные снимки? В городе их ненавидят. Этим соседям ничего не стоит сломать дверь и украсть их вещи.

– Не надо их недооценивать, Магда. Они насмехались над твоими сестрами в тот день, когда забрали моих девочек. Стоит нам уехать – и они наперегонки помчатся к нашей двери. – Взгляд Хаи останавливается на фигуре, стоящей у ворот одного из домов напротив: госпожа Церни наблюдает за Меллерами. – Она одна из них, – шепчет Хая.

Ицхак молча слушает этот разговор, потом поднимает чемодан Магды и передает ей:

– Магда, положи ключ в карман. Может, соседи ограбят нас, а может, и нет. Запертая дверь их не остановит.

Он обнимает внучку за плечи и на миг привлекает к себе. Она слышит, как медленно и ровно бьется его сердце. Магда делает глубокий вдох и наконец, бросив последний взгляд на единственный дом в своей жизни, присоединяется к родным, которые с неохотой идут по улице.

Когда они проходят мимо, госпожа Церни отводит взгляд. Хая упорно смотрит вперед, но Магда не в силах сдержаться:

– Если вы войдете в наш дом, я это узнаю. А когда вернусь, то прокляну вас и всю вашу семью!

– Магда, прошу тебя! – взяв Магду за руку и подталкивая ее вперед, просит Хая.

– Оставь ее, Хая, – вмешивается Ицхак. – Она лишь говорит вслух то, о чем все мы думаем.

Он не смотрит на госпожу Церни, но, проходя мимо ее ворот, плюет на землю.

Госпожа Церни прищуривается, но сдерживается. Магда рада, что мать крепко держит ее за руку, а иначе ей захотелось бы пощечиной стереть с лица соседки высокомерное выражение.

Оставшаяся часть пути проходит в молчании, каждый погружен в свои мысли. Увидят ли они вновь эти места? Церковь? Липу?

Железнодорожная станция заполнена знакомыми и родными, которых они не видели много месяцев. Люди обмениваются рассказами о том, как скрывались, подкупали чиновников, продавали все имущество, за исключением одежды, которая сейчас на них. Многие искренне радуются встрече, полагая, что друзей уже давно забрали нацисты.

Охранники проверяют фамилии всех собравшихся на платформе, многие не откликаются. Магда каждый раз вздрагивает, молясь за тех, кому удалось скрыться.

– Ковачи не отозвались, – шепчет она матери. – Но на прошлой неделе я видела госпожу Ковач в городе, а потому знаю, что они еще здесь. Может быть, нам надо было получше спрятаться.

– Где спрятаться? – спрашивает Хая. – Магда, рано или поздно они найдут Ковачей. И что, по-твоему, сделают эти чудовища, когда найдут их?

После окончания переклички им приказано сесть в поезд.