Три солнца. Повесть об Уллубии Буйнакском

— Садитесь на коней и поезжайте, — решительно сказал Джалалутдин. — А мы с Юсупом тут как-нибудь справимся!

Другого выхода не было. Уллубий молча вскочил па коня, то же сделали остальные. Проехав шагов двадцать, они услышали выстрелы. Оглянувшись, Уллубий увидел, как. один из вожаков стаи прыгнул вперед, перекувырнулся в воздухе и упал. За ним другой, третий… Потом раздался оглушительный взрыв. Столб снега и земли поднялся в воздух. Это Юсуп кинул гранату.

Несколько волков остались лежать на снегу. Остальные разбежались. Путь был свободен.

— Подумаешь! Одна граната! — сказал Юсуп, когда Уллубий заметил, что не так уж много у них боеприпасов и гранату не худо было бы приберечь для встречи с более опасным врагом. Тон у парня был оправдывающийся, но видно было, что в душе он очень доволен своим «подвигом».

На пятый день пути отряд достиг Терека. Это вызвало у путников бурный прилив радости. Еще бы! Последний рывок — и они в Дагестане!

Река была скована льдом. Попробовали — крепкий, человека выдержит. Однако верхом переправляться все же не решились: Терек в этих местах глубок, провалишься — недолго и утонуть.

Посланный на разведку Юсуп набрел на небольшой аул. Постучавшись в крайнюю саклю, он установил, что хозяева — кумыки и что они готовы дать приют путникам, кто бы они ни были.

У крыльца гостей встречал хозяин — мужчина в годах, тощий, с глубоко запавшими щеками, с густой сединой в бороде и усах. Изборожденный морщинами лоб пересекал вертикальный шрам — след старого сабельного удара.

— Ассалам алейкум! — приветствовал его Уллубий, — Гостей принимаете?

— Ва-алейкум салам! Хошгелдигиз! — отвечал хозяин, протягивая руку. — Добро пожаловать!

— Извините, что в такой ранний час…

— Для гостя нет ни слишком раннего, ни слишком позднего часа. Принять путника для нас — зувап[32].

— Заходите! Заходите, сынки! — захлопотала хозяйка. — Замерзли, бедненькие! И что вас только гонит в такую ночь!

Затопили отбаш[33]. Над огнем повесили чугунок. Хозяйка принесла корыто, присела на корточки, стала месить кукурузное тесто.

— Сейчас буйволицу подою, молоко будет. Напою вас всех калмыцким чаем. Для того, кто продрог в пути, нет на свете ничего лучше калмыцкого чая. Все болезни сразу как рукой снимет.

Раскатав из теста огромный толстый чурек, она отгребла в отбаше в сторонку золу и угли и положила чурек прямо на камни. Потом снова засыпала его золой. Сверху пылал огонь. Чай в чугунке вот-вот должен был закипеть.

— Издалека идете? — осторожно спросил хозяин.

— Из Астрахани, — ответил Уллубий.

— Из Астрахани?! — Старик не скрыл своего удивления. — Ну и времена! Все стронулись с места, несутся куда-то, словно оглашенные. Стреляют друг в друга…

— Вот и нашего сынка… тоже… — Хозяйка вытерла краешком платка набежавшую слезу.

— Застрелили? Кто? — спросил Уллубий.

— Пошел к большевикам, в Хасав-Юрт. В отряд Зайналабида Батырмурзаева… Может, слыхали? — стал рассказывать хозяин. — Попал в плен к казакам… Ну они его и…

Старик не смог договорить, а жена его — та и вовсе не выдержала. Заплакала навзрыд, уткнувшись лицом в платок.

— Не распускайся, — сурово сказал ей муж. — Так уж, видно, аллахом нам на роду написано.

— Пусть выплачется, — сказал Уллубий. — Горе такое, что не грех и поплакать.

— А вы сами кто будете? Красные или белые? А то по одежде и не разберешь, — спросил хозяин.

Наступило молчание. Никто не решался сказать правду. Видно было, что хозяева — бедняки. Да и сын воевал на стороне большевиков, погиб от руки белоказаков. И все же…

— Да вы не бойтесь, — успокоил их хозяин. — Нам-то все равно. Кто бы вы ни были, для нас вы — гости. А гость — прежде всего гость, будь он даже наш злейший враг. Таков уж наш дедовский обычай…

— Да мы не боимся, — ответил Уллубий. — И скрывать от вас не собираемся: мы красные… А кто у вас в деревне сейчас стоит? Уж не казаки ли?

— Ох, кого тут только не было! — горько вздохнул хозяин. — Но особенно худо стало, когда казаки пришли. Ну и разбойники! Весь скот отобрали и сожрали! Да покарает их аллах!..

— Что же, они и сейчас здесь? — повторил свой вопрос Уллубий.

— Да нет! Понаграбили и ушли… Но зато уж страху мы натерпелись… Я ведь и сам в прошлом году воевал в отряде Махача, под Дженгутаем и Эрпели… Ранен был. А когда Махача убили, мы все разбрелись кто куда. Я домой пробрался… Думал, придет время, еще повоюю. Да вот жена не пускает. Сиди, говорит, в своей сакле, если жить не надоело. Неужто охота тебе голову сложить ни за что ни про что… Вот и сижу. И то, если правду сказать, так стар уж я, наверно, чтобы за саблю браться…

Старик, чем дальше, тем становился все разговорчивее. Путники с интересом слушали его рассказ. Он сказал, что Кизляр захвачен белыми, что в Дагестане, по слухам, уже какая-то другая власть. Но какая именно, он не знает.