Три способа понимания семи лучей и другие очерки эзотерической психологии

На стадии становления целым, хотя бы в относительном смысле, возможны достижения в различных областях; так было и в случае Бакминстера Фуллера. У него имелся не просто набор специальностей, а скорее способность интегративно соотносить их на более высоком уровне. Тогда возникают целостные системы, поведение которых непредсказуемо с точки зрения их частей. Особенно поразительным это выглядит, когда соотносятся области — с позиции специалистов — совершенно различные или вообще несвязанные между собой. Например, достижения Альберта Швейцера в областях музыки, религии, медицины и административного управления громко свидетельствуют об их целостности. Мне кажется, в том же духе высказывается и Роберт Мюллер, высокопоставленный чиновник ООН:

«Я давно убедился в том, что поэзия, любовь, видение, мечты часто оказываются бесконечно более эффективными в разработке правильного курса, чем научные, экономические и политические методы. У меня созрело пожелание, чтобы за каждым главой государства или руководителем международной организации стояли поэты и художники, чтобы вдохновлять вождей человечества глазами и голосом сердца, а не только рассудка. Увы, время для этого еще не пришло. Среди обширной документации, подготовленной для всемирных конференций о морях, водах и пустынях, нет поэм или песен. Среди экспертов, сидящих на этих конференциях, вы не увидите поэтов или художников. Как это печально, если подумать о том, сколько любви моря, воды и пустыни внушили сердцам человеческим за долгие времена! Что бы сказали великие цари прошлого, которые всегда были окружены поэтами и художниками, если бы они увидели наш мир, управляемый одними экспертами, учеными и политиками?» («Прежде всего они учили меня счастью», с. 142).

У специалистов может возникнуть вопрос: а что может сделать поэзия с круговертью политических дел или экологическими проблемами? Согласно Роберту Мюллеру, «миру, в котором поэзия считается причудой и лишена серьезного к себе отношения, предстоит еще очень долгая дорога к красоте, любви и счастью. Поэзия и искусство не бесполезны: они — выражение самого острого восприятия таинств жизни на этой планете» («Прежде всего они учили меня счастью», с. 142).

И универсалист Бакминстер Фуллер отлично бы понял суть этого утверждения, что вряд ли было бы доступно узкому специалисту.

Альберт Швейцер. Будучи юным студентом, Альберт Швейцер испытывал особый интерес к естественным наукам. Другие предметы меньше привлекали его внимание и хуже ему давались. «В языках и математике мне стоило немалых трудов что-нибудь завершить. Но со временем я почувствовал некое очарование в том, чтобы овладевать предметами, к которым у меня не было особого дарования» («Моя жизнь и мои мысли», с. 4, курсив К.А.). Подобно Бакминстеру Фуллеру, Альберт Швейцер воспользовался возможностями образовательного учреждения, чтобы постигнуть те академические дисциплины и энергии-качества, которые находились для него на пути наибольшего сопротивления и были, следовательно, ступеньками к целостности. Интересно, что Швейцер ощущал «некое очарование» при овладении особо трудными для него предметами. Овладение предметом означает, конечно, не просто минимальное, поверхностное ознакомление. Нередко бывает, что студенты способны к изучению курсов, которые им не особенно нравятся, и даже хорошо успевают в них. Но быть очарованным процессом овладения предмета, в котором поначалу с трудом понимаешь, что к чему, — это нечто большее.

В Страсбургском университете Швейцер сначала изучал теологию и философию. Свои исследования в области теологии он изложил в книге «Поиски исторического Иисуса». В философии его главной работой стала книга «Философия цивилизации». Кроме того, он был зрелым музыкантом. В тридцать лет оно опубликовал свои изыскания в музыковедении в книге «Жан Бах — музыкант-поэт».