Три степени свободы (СИ)

Тело еще трясло, иногда нападала лихорадочная дрожь, но сердце понемногу приходило в чувство… Чувство ярости. Я ненавидел всех. Ненавидел всех, начиная с Нелеллу и короля, и закачивая каплей пота, выступившей на лбу возницы. Ненавидел пыль под ногами лошадей, ненавидел влажную ладонь принца. Я ненавидел небо над головой и проклинал солнечный свет. Воду, воздух, само существование… Не осталось ничего, кроме боли, которая, по своему обыкновению, перетекла в тоску.

Я прикрыл глаза, желая представить лицо господина, но видел только его спину. Как тогда, в самом начале… Он смотрел в окно, а я сравнивал его со статуей. Кто же знал, что статуи умеют уходить…

— Он предал тебя, — прошептал Нелеллу, — ненавидь его. Будет легче, если ты станешь его ненавидеть.

Будто бы этот человек что-то понимал! Будто бы он был там, в доме, вместе с нами все эти годы и мог теперь раздавать советы.

— Вы ничего не знаете, — я безуспешно попытался вырвать руку. — Я ненавижу его с тех самых пор, как увидел. С тех самых пор, как он оставил меня, как дал мне имя.

— Вот как? — принц усмехнулся. — Почему же это?

Потому что полюбил так сильно, что больше ничего не видел, ничего вокруг больше не имело значения. Я оставил свой дом, свой лес, свою настоящую жизнь в погоне за холодной, расчетливой красотой. Я оставил все ради магической чистоты и правильности. Ради той сказки, которую придумал себе, смотря из-за тени деревьев на совершенный дом.

Выструганный, закаленный по всем законам, чистый и жесткий хозяин этого дома, правитель выдуманной сказки… Ради него я кинулся в пучину другого мира, желая обладать самым белым и холодным цветком, который никогда бы не вырос в лесу.

Да, это была магия первой встречи, когда смотришь на кого-то и преклоняешь колени.

— Господин сломал меня уже тогда.

— Глупый, — он наконец отвернулся. — Нужно держать тебя как можно дальше от него, — он сжал мою руку сильнее, будто и правда рассчитывал и верил, что получится… Будто могло вообще получиться, ведь все, чего я желал, — это вернуться и вернуть. И главное, развернуть господина к себе лицом и, если надо, преклонить уже его колени.

Но в тот день я только уезжал и удалялся от цели, и не было ни единой возможности это изменить.

В тот день.

========== Степень вторая. Поиск. Глава 1. Мертвая весна ==========

— Ты только посмотри, как они завяли, какими уродливыми и серыми они стали… — он подошел к трупам былого ближе, а я все гадал, держится ли его рыжая голова на чем-то большем, чем жилистая шея. — Просто прах. Цветы — это не более чем временность, Тилла. Надеюсь, этому я тебя научил… Просто прах, просто гниющая и пахнущая красота.

— Да, Нелеллу, — ответил я и осознал, что нет, все-таки не держится. Раз цветы — это близкая кончина, то Принц… обычная рыжая тыква. Я действительно осознал, что не держится… И взялся за нож.

Замок — это кривые массивные темные стены и ничего более. Замок — это духота и одновременно прохлада стен. Замок — это свистящий ветер через щели и развалины с северной стороны. Замок не походил на тюрьму, но и свободным я там не был. Все то время, что я пробыл в нем, ни разу ни смог к нему проникнуться, ни разу не ощутил себя своим, но в конце концов смог им притвориться.

Мне не хотелось бежать, потому что, по сути, было некуда. Возвращаться в лес не имело смысла по той причине, что к господину Ореванара это меня ближе не сделало бы, к господину Статуе, к господину Белого Цвета… Как только я его не называл, лежа в не успевшей остыть постели и не желая засыпать. Возвращаться в Дом также не имело смысла, уже потому, что там не только не примут, но еще и вернут принцу.

На каких правах я был в Замке, я до сих пор еще не понимаю, а уж тогда не имел вообще никакого представления. Меня просто поселили в светлой комнате на втором этаже. Там, где солнце проникает раньше всего с рассветом и уходит еще задолго до заката. В комнате не было ничего лишнего и ничего, чем бы я мог поранить себя. Или его.

Меня сторонились, обо мне знали. На меня поглядывали и мне же оставляли дурацкую одежду с камнями. Тяжелая и броская, господин Ореванара никогда бы меня в такую не нарядил, но Нелеллу настаивал. Я завтракал в зале, сидя рядом с принцем, а после уходил исследовать окрестности, практически не разговаривал. И настал момент, когда Нелеллу это надоело…

— Ты занимаешься самоуничтожением, и ради чего?! — зашипел он, словно кот. — Ради того, кто тебя не вспоминает, ради того, кто заботился о тебе меньше, чем о грязи под ногтями, ради того, кто…

— Замолчи! — слушать это я не собирался, но Нелеллу схватил меня за руку, схватил жестко, лишь бы я продолжал слушать его:

— Ну сколько ты с ним прожил?! А я знаю его с рождения! Каллис не достоин твоих мыслей о нем! Ни единой! Скупой, черствый, расчетливый и даже не холодный, нет… Он не холодный…

«Каллис»… Так просто Нелеллу назвал господина Ореванара, и это отрезвило. А ведь для него он и правда был просто «Каллис»… Просто советник отца. И это звучало почти как «просто никто».