Три столетия реформ и революций в России

Правда, Ю.В. Андропов при этом пытался опереться на учение К. Маркса и идеи В.И. Ленина, привычно требовал «бороться за чистоту» марксистско-ленинского учения и развивать его, но это все же означало прекращение мертвящего застоя на верхушке власти. Свидетельством отказа партии от роли демиурга общественного развития стали тезисы Ю.В. Андропова о важности «интересов общества в целом», о ложности противопоставления «идеи» «интересам», замена понятия «развитое социалистическое общество» понятием «совершенствование развитого социализма», причем «наша страна находится в начале этого длительного исторического этапа» и как долго он продлится, какие формы примет – «покажут лишь опыт, живая практика». «Партия исходит из того, что предстоящие годы и десятилетия принесут с собой значительные изменения также в политической и идеологической надстройке, в духовной жизни общества». Признание властью серьезности кризиса и готовность пойти на перемены есть очевидные признаки первого этапа коренных реформ, а в данном случае была сделана заявка на проведение государством-партией долгосрочных и коренных преобразований системного характера. Можно повторить характеристику состояния России накануне Петровских реформ, данную С.М. Соловьевым: «…общество, видимо, тронулось; начались колебания, тряска, которые не позволяли пребывать в покое».

О продуманности такого курса Андроповым свидетельствуют его слова в конце 1970-х: «Вот лет через 15–20 мы сможем себе позволить то, что позволяет себе сейчас Запад, – большую свободу мнений, информированности, разнообразия в обществе, в искусстве. Но это только лет через пятнадцать – двадцать, когда удастся поднять жизненный уровень населения. А сейчас – ты даже не представляешь, какие настроения в стране». Это логика настоящего реформатора: сначала социально-экономические реформы (3-й этап), а лишь потом – изменения в политической сфере (4-й этап). Так формировалась западная модель современного общества в XIX в. в Великобритании, Франции и Германии, так в русле догоняющей модернизации в 1970-х гг. шла реформа системы на Тайване, в Южной Корее и Саудовской Аравии.

Дело не ограничилось только словами, с застоем было покончено. С декабря 1982 г. в печати стала публиковаться информация о деятельности Политбюро ЦК КПСС, до того – абсолютно секретная. Этот слабый ручеек привел в дальнейшем к бурному потоку гласности. В январе 1983 г. глава партии указал, что повышение эффективности производства следует начинать с укрепления трудовой дисциплины. Следствием этого стала не только кампания по «наведению порядка», но и ужесточение требований власти к бюрократии, борьба со злоупотреблениями и коррупцией.

В августе 1983 г. Ю.В. Андропов заговорил о необходимых «изменениях в планировании, в хозяйственном механизме», а чуть позднее вышло постановление «О мерах по ускорению научно-технического прогресса в народном хозяйстве». Лидер при этом опирался на разработки созданного им в ноябре 1982 г. экономического отдела ЦК КПСС во главе с Н.И. Рыжковым, бывшим директором «Уралмашзавода», и В.И. Долгих, бывшим директором «Норильского никеля», знавшими промышленное производство инженерами и управленцами.

В своеобразном центре координации будущих реформ были разработаны перспективы децентрализации народного хозяйства, намечено сокращение расходов на оборону и ВПК (около 20 %), поэтапное создание концессий, совместных предприятий и акционерных обществ, введение хозрасчета на предприятиях. Для проверки и отработки принципа хозрасчета с января 1984 г. был начат эксперимент – перевод нескольких сотен средних и небольших предприятий разных промышленных отраслей на новые условия работы. Всего за полтора года, отведенных судьбой правлению ЮВА, произошел рост промышленного производства на 4 %, сельскохозяйственного производства – на 5 %.

Поэтому трудно согласиться с категорическим выводом А.В. Шубина о «тупике авторитарной модернизации», подготавливаемой тогда в СССР, у которой имелись определенные перспективы, как бесспорно показал к тому времени опыт Тайваня, Южной Кореи или Сингапура. Возможно, Андропов мог бы создать отечественную модель «авторитаризма развития», как предполагают некоторые наблюдатели, «это был русский Дэн Сяопин».

Проведение АНК и ЛИБ реформ внутри системы не смогло вывести СССР из системного кризиса: фрагментарные реформы не устраняли кризиса. Андропов решился, судя по всему, на более серьезные преобразования, сознавая, что их отсутствие приведет к неуправляемому разрешению кризиса, к революции со своими Керенским и Троцким. Он был уверен, по свидетельству Г.М. Шахназарова, что «нам не обойтись без существенных поправок в государстве… Но в чем я абсолютно убежден: трогать государство можно только после того, как мы по-настоящему двинем вперед экономику… Вот когда люди почувствуют, что жизнь становится лучше, тогда можно постепенно и узду ослабить…». Тяжелая болезнь и смерть помешали Андропову реализовать свои планы.