Три столетия реформ и революций в России

Иным образом шло восхождение семьи старообрядцев Морозовых. Родоначальник семьи Савва Васильевич Морозов (1770–1862) был крепостным, на оброке работал ткачом на фабрике, а в 1797 г. стал владельцем шелкоткацкого производства в Богородском уезде Московской губернии. В 1820 г. Савва Морозов месте с сыновьями выкупается на волю за 17 тысяч рублей. В 1820-х гг. он создает свои первые хлопчатобумажные фабрики вблизи Иваново.

Василий Мальцов создал свой первый стекольный завод в 1724 г., его сыновья Аким и Фома построили новые стекольные и парусо-полотняные предприятия, а внук Иван Акимович Мальцов – металлургический завод. В смежных уездах Орловской, Калужской и Смоленской губерний возникает Мальцовский промышленный район.

Савва Яковлев волею случая оказался поставщиком съестных припасов для царской кухни и сумел использовать эту возможность для составления богатства, которое использовал весьма рационально, став талантливейшим организатором российской промышленности. Большие деньги он заработал на винных откупах. Получив от Петра III потомственное дворянство, он приобрел право на покупку населенных имений и предприятий. В 1764 г. он купил Ярославскую Большую мануфактуру, с 1779 г. начал скупать промышленные предприятия на Урале: у внука Никиты Демидова он купил Невьянский железоделательный завод и еще пять металлургических предприятий. Всего же Савва Яковлев скупил и построил 22 завода и стал к концу века самым крупным русским заводчиком. На пожертвованные им деньги на Сенной площади Петербурга была построена церковь Успения Пресвятой Богородицы. Немецкий путешественник Карл Герман в 1806 г. писал о продукции Ярославской Большой мануфактуры: «Что касается до доброты товаров, то сие заведение по справедливости тем славится; скатерти и салфетки, здесь делаемые, красотой и чистотой своей работы равняются с английскими».

По описанию И. Пыляева, в старые времена общая картина Московских торговых рядов и Гостиного двора с тысячами лавок кипела жизнью и движением. «Длинной вереницей тянулись к рядам тяжело груженные возы от Урала, Крыма и Кавказа, куда глаз ни заглянет – всюду движение и кипучая деятельность…» Там действовали русские купцы, стремившиеся не к славе или власти, а в соответствии с традиционной системой ценностей, делающие свое дело, поглощенные не увеличением наживы, а возрастанием прибыли – для увеличения оборотов. Вот это стремление использовать доход для производительных целей, а не для проедания и характеризует новый слой русских людей, русскую буржуазию. Она еще не могла стать опорой реформаторов, но с ней уже нельзя было не считаться.

Попытка революции вместо реформы

В большей части отечественной литературы царствование Александра I делится на две части: либеральное начало и реакционное окончание. С.В. Мироненко объясняет «поворот» царя к консервативной политике среди прочего «игнорированием» Александром Павловичем реальной ситуации в России. Быть может, более вероятно другое: именно осознание опасности кризисной ситуации и желание сохранить «старый порядок» и вызвало обращение власти к старым, испытанным средствам. Поэтому мнение о «двойственности» царя представляется упрощением. Думается, что прав более С.В. Мироненко, когда указывает на цельность противоречивой личности Александра Павловича и его политики: «Реформаторские замыслы и внутренняя политика правительства оставались как бы двумя параллельными линиями…» Ведь и во второй половине Александровского царствования его либеральные мечтания были смелы и прекрасны, но его реальная политика не затрагивала основ крепостного строя и не укрепляла власть закона выше всякой иной власти. Напротив, «мечтатель» Александр I одобряет мероприятия вполне «павловские».

Таков разгром М.Л. Магницким Казанского университета за «вольномыслие», когда уничтожались книги, медицинские пособия были захоронены на кладбище, а студентов без суда отдавали в солдаты; таков замысел о закрытии всех университетов, родившийся в Министерстве духовных дел и народного просвещения («министерстве затмения», по выражению Н.М. Карамзина); таков запрет на продолжение перевода Библии на русский язык; таково создание военных поселений, по системе которых царь намеревался устроить всю русскую армию – а данное преобразование было подлинной контрреформой, ибо отбрасывало вспять крестьянское хозяйство, уже втянутое в товарно-денежные отношения. Но «мечтатель» Александр Павлович однажды сказал о военных поселениях: «Они будут во что бы то ни стало, хотя бы пришлось уложить трупами дорогу от Петербурга до Чугуева». В 1822 г. указом царя помещикам было позволено ссылать своих крепостных крестьян в Сибирь «за дурные поступки» (хотя в 1809 г. сам Александр запретил эту меру). Такой характер имело и фактическое «воцарение» А.А. Аракчеева, которого в обществе называли «Змеем Горынычем». Стоит ли говорить о пренебрежении царем мнением большинства в Государственном совете…