Три столетия реформ и революций в России

В отечественной либеральной, а затем и советской историографии прочно утвердилась положительная оценка декабрьского мятежа как реальной попытки ускорить общественное развитие России, ее разделяют и некоторые современные авторы. Так, Б. Кагарлицкий называет декабристов «наиболее просвещенной и смелой частью российского правящего класса», полагая, что они решились, «модернизировав общественный порядок, сломать логику периферийного развития и превратить Россию в полноценную европейскую державу…». Но он тем самым ставит под сомнение все свое предшествующее изложение, посвященное раскрытию объективных условий и обстоятельств превращения России в «периферийную империю», что невозможно изменить путем политического переворота: заменой на троне законного императора – красавцем гусаром в кресле президента. Е.Г. Плимак и И.К. Пантин, выступавшие и в 2000 г. с кондово марксистско-ленинских взглядов, утверждали, что «поражение декабристов явилось в истории России огромной национальной трагедией… николаевский сапог раздавил цвет нации, ее лучшие интеллектуальные силы, самые высоконравственные элементы дворянской элиты». Точности ради были казнены 5 человек, 88 сосланы на каторгу (секретным указом 1839 г. все каторжане были переведены на поселение), 18 человек были приговорены к поселению в Сибири, 4 – к крепостным работам, 6 разжаловано в солдаты, 20 преданы военным судам. Стоит иметь в виду, что в 1820 г. в Великобритании был раскрыт антиправительственный заговор и за одно намерение 5 человек были публично повешены.

Между тем если задаться вопросом, что было бы с Россией в случае победы «высоконравственного» «цвета нации», то сами декабристы дают неоднозначный ответ. П. Пестель предполагал создать в России подлинно полицейское государство, в десятки раз увеличив численность жандармов; для людей, способных думать, а не мечтать, очевидной была перспектива длительной гражданской войны, отмечают сами Е.Г. Плимак и И.К. Пантин, «с перерастанием власти военных в ту или иную форму диктатуры».

Огромная сложность задач общественного переустройства порождала у здравомыслящей части декабристов сомнение в выборе революционных методов действия. «Допустим даже, что легко будет пустить в дело секиру революции; но поручитесь ли вы в том, что сумеете ее остановить? – задавался вопросом декабрист М.И. Муравьев-Апостол. – Нужен прочный фундамент, чтобы построить большое здание, а об этом меньше всего у нас думают».

Однако возвеличивание и романтизация декабрьского мятежа неверны не только с политической и экономической точек зрения. Так, Ю.М. Лотман с одобрением отмечал, что «декабристы проявили значительную творческую энергию в создании особого типа русского человека, резко отличавшегося от того, что знала вся предшествующая русская история». Что это за «особый тип»? Это человек с иной системой ценностей, идей и идеалов, чем все население России; это человек, отвергающий не только существующий политический строй, но и уклад жизни и «предшествующую русскую историю». У декабриста, писал Ю.М. Лотман, «прозаическая ответственность перед начальниками заменялась ответственностью перед Историей, а страх смерти – поэзией чести и свободы». Иначе говоря, это нигилист, отвергающий традицию ради заимствованных на Западе умозрений – а его предшественниками были деятели Великой французской революции.

Также неверно насаждавшееся и сохраняющееся поныне противопоставление кучки светлых идеалистов, «просвещенных, интеллектуальных и высоконравственных» всей остальной России, по логике либеральных авторов, – непросвещенной, неинтеллектуальной и безнравственной. Стоит лишь напомнить слова великого русского историка Н.М. Карамзина, назвавшего события на Сенатской площади «нелепой трагедией наших безумных либералистов». В 1826 г., в последний год жизни, он занес в записную книжку: «Аристократы, Сервелисты хотят старого порядка: ибо он для них выгоден. Демократы, Либералисты хотят нового беспорядка: ибо надеются им воспользоваться для своих личных выгод… Либералисты! Чего вы хотите? Счастья людей? Но есть ли счастие там, где есть смерть, болезни, пороки, страсти? Основание гражданских обществ неизменно: можете низ поставить наверху, но будет всегда верх и низ, воля и неволя, богатство и бедность, удовольствие и страдание. Для существа нравственного нет блага без свободы; но эту свободу дает не Государь, не Парламент, а каждый из нас самому себе, с помощью Божиею. Свободу мы должны завоевать в своем сердце миром совести и доверенностию к Провидению!»

Николай I: самодержавие на пороге реформы