Три судьбы

В отделении милиции мне задавали множество самых разных вопросов, и, несмотря на то что ложь всегда казалась мне отвратительной, я так и не рассказал им ни о Севке, ни о своем кулинарном таланте, ни о предстоящей проверке в «темных кругах». Из моего рассказа все выходило чистейшей воды случайностью: пошел попить пива, встретил девушку, пригласил домой, утром она ушла. Вот и все. Банальная история, если не считать концовки, о которой я ничего толком сказать не мог. Откуда стреляли? Почем мне знать откуда? Я видел только Мари, знал бы, что случится такое, был бы повнимательней. Молодой следователь смотрел на меня с тоской.

Когда меня отпустили, я чуть не бросился к телефону-автомату, чтобы сразу же позвонить Севке. Но на всякий случай решил не пользоваться первым попавшимся телефоном, у меня появилось странное чувство, что за мной следят. Не оглядываясь, я прошел три квартала, сел в троллейбус, проехал несколько остановок и, заметив телефон на углу, вышел, чтобы набрать Севкин номер.

В ответ раздавались только долгие гудки. Справа от меня остановился здоровенный парень в солнцезащитных очках, потоптался, закурил. Я готов был поклясться, что уже видел его сегодня. Неужели в милиции организовали за мной слежку? Или не в милиции? Может быть, я видел его еще раньше? Пока держал голову Мари?

Повесив трубку, я пошел по незнакомой улице. Парень двинулся за мной. Мне стало не по себе. Он не прятался, как это делали в фильмах. Он открыто шел в десяти шагах позади меня и шаркал подошвами время от времени. Мне удалось разглядеть квадратный подбородок и высокий лоб с глубокими залысинами по бокам. Так мы дошли до моего дома. Я поднялся по ступенькам, а он остался стоять на улице и снова полез в карман за сигаретами.

Не дожидаясь лифта, я взлетел по лестнице вверх и, закрыв дверь своей комнаты на ключ, подошел к окну, из которого хорошо была видна площадка перед домом. Никого. Зашел в подъезд?

Поднимается? Я сел в кресло и приготовился ждать, скрестив руки на груди. И в тот же момент почувствовал, что что-то мне мешает. Записная книжка! Надо же! Я даже не вспомнил о ней ни разу в милиции. Забыв о своем преследователе, я снова быстро перелистал ее и снова не нашел ничего интересного…»

Потом он раскрыл книжку на последней странице, где карандашом еле заметно было нацарапано: «ЛЮ: 546-13-12, Фонтанка, д…», достал резинку и аккуратно стер запись.

3

Дочитав последнюю страницу, Лю кусала ногти до тех пор, пока не обгрызла их под корень. В другое время и в другом состоянии она приняла бы все это за розыгрыш, на которые ее приживалы были большие охотники. Лужица крови, растекающаяся из-под головы молодого человека, который, судя по всему, и был Станиславом Грохом, милиционеры в форме и «скорая помощь» с врачами, не оставляли места надежде, что все произошедшее придумано ее домочадцами. Все было реально, с одной стороны, но с другой стороны, Лю никак не могла связать концы с концами.

Разумеется, в Питере проживает вовсе не одна девушка по имени Маша, именующая себя Мари одному богу известно почему. Но в их осиротевшем доме живет как раз только одна Мари, и она за минуту до появления молодого человека вышла на улицу. Поэтому вряд ли все написанное об убитой девушке относится к ней. К тому же Мари из тетрадки умерла утром, тогда как Мари здешняя с утра была жива и здорова. Лю даже могла бы решить, что молодой человек – начинающий сочинитель и его так называемый «дневник» – лишь плод его воображения. Она уже готова была сдать этой мысли позиции логики, но снова вспомнила сцену с кровью и поежилась.

Когда над ее плечом раздался голос Мари – живой Мари, – она от неожиданности подскочила.

– Как ты?

– А ты? – разглядывая девушку и ощупывая ее руки, на всякий случай спросила Лю.

– Не понимаю, – Мари подняла брови.

– Я тоже ничего не понимаю, – пробормотала Лю. – Но сегодня утром тебя, кажется, убили.

– Лю, ты думаешь, что говоришь? – Мари побледнела, но пыталась говорить весело.

– Тот парень, что вошел сюда… Ты случайно не столкнулась с ним у парадной пару часов назад, когда выходила?

– Да, кто-то прошел мимо. Но я не разглядела. А кто это?

– Станислав Грох, – ответила Лю торжественно и, прищурившись, уставилась на Мари. – Тебе ни о чем не говорит это имя?

– Первый раз слышу.

– Правда? – Лю превращалась в рентгеновский аппарат.

– Разве ты еще не видишь меня насквозь? – попыталась пошутить Мари. – Послушай, Лю, кончай. Я понимаю, у тебя сегодня был тяжелый день…

– Прочитай это, – протянула Лю ей тетрадку. – Посмотрим, кому потом будет тяжелее…

4

Слава открыл глаза и тут же попал в плен чужих глаз. Глаза были большие, голубые – женские, и что самое приятное, смотрели на него с огромным любопытством, но без всякого участия. С минуту или больше он разглядывал девушку, склонившуюся над его кроватью. Она склонялась все ниже и ниже, и он даже слегка испугался: не падает ли она. Но она не падала, она наклонилась и поцеловала его в губы.

– Ну здравствуй, дорогой, насилу нашла тебя!