Три судьбы

Правила, которые висели сейчас при входе, они сочиняли вместе. На первый взгляд – обычные. Но среди пунктов, которые можно увидеть в правилах любой библиотеки, пряталось несколько ключевых. Именно они делали его детище тем, чем оно было: успешным коммерческим проектом. Гест и сам не ожидал, что – настолько успешным.

Официально библиотека числилась проектом некоммерческим и благотворительным, вдобавок муниципальным. За аренду Гест не платил – господа чиновники (не без подсказки, но все же) сочли, что сделанный за свой счет ремонт вполне эту самую арендную плату компенсирует. Про налоги тоже, разумеется, не вспоминали. Ну и потенциальные «крыши» не беспокоили – все знали, что здесь хозяйство Якута.

Никакой уникальностью ассортимента тут и не пахло – на стеллажах (которые постоянно приходилось пополнять!) стояло все то же, что заполняло книжные магазины и уличные развалы: фантастика, боевики, детективы, модная эзотерика, немного поэзии. Но в торговых точках цены были чуть не вдвое выше, чем здешняя сумма залога. Который «в случае утери или порчи книги» не возвращался! И становился прибылью, ради которой все это и затевалось.

Идея замаскированного под библиотеку магазина осенила Геста однажды ночью. После очередного постановления о запрете ночной торговли алкоголем изобретательные продавцы выдумали «аренду»: берешь бутылку, оставляешь в залог некоторую сумму денег. Какая-такая продажа? Ни-ни-ни! Аренда! А что арендованный товар не вернули – ну, знаете ли, может, разбили бутылку-то…

Гест, глядя на ряд киосков с яркими банками и бутылками, заметил, что пестрые эти полки удивительно напоминают книжные стеллажи. И выдумал «библиотеку».

Особенно он гордился пунктом про частичный возврат залога. Отыскать «повреждения» несложно, хотя сильно они с Галей не придирались, отпугивать людей излишней требовательностью не хотелось. Да, большинство читателей предпочитали оставить книжку себе, но ведь бывает, для кого-то и сумма залога «кусается». А случиться в процессе чтения и впрямь всякое может. Тогда из залога удерживались небольшие проценты, а «поврежденные» экземпляры отправлялись на отдельные стеллажи, где и сумма залога была соответственно меньше.

На тех же стеллажах размещались издания, принесенные на «обмен». За совсем небольшую доплату можно было поменять свою книгу на любую из отдела «уценки».

– Ну как, за новыми пора двигать или терпит?

– Вот список. – Галя подала ему два листа А4. – Те, что особенно хорошо идут, я отметила.

– И наверное, тебе уже кого-то в помощь надо? Без выходных практически работаешь.

– Ну… – Она замялась. – Есть две-три девочки, только…

– Галь, меня их предыдущее место работы меньше всего волнует. Что касается морального облика – главное, чтоб не крысятничали и не стучали. Ну и по-русски внятно изъяснялись, а не как на рынке. Да ты и сама все понимаешь. В общем, приводи, посмотрим на твоих протеже. Тем более что, чувствую, одной этой точки нам скоро недостаточно станет.

Примерно через полчаса, когда в «библиотеке» уже побывало с десяток посетителей, дверь распахнулась, впуская Якута и следовавшего за ним Харю.

– Ну как? Не обижает никто? – задал Якут дежурный вопрос.

Валентин ответил так же дежурно:

– Кто ж на твою поляну попрет, дурных нема.

Обошел Галин стол, сунулся в денежный ящик, отсчитал, сколько требовалось, протянул Якуту:

– Бухгалтерию станешь смотреть?

«Бухгалтерия» была простенькая, для себя, не для ревизоров. Какие ревизоры в библиотеке? Тут же не магазин!

– Мне делать нечего, как тебя проверять? – Якут сунул пачку в карман не считая. – Крысятничают дураки, а ты умный. Если надумаешь меня надуть, – он, впрочем, произнес не «надуть», а другое слово, да еще уголком рта брезгливо дернул, – по бумажкам я тебя не поймаю. Но ты не надумаешь. Тебе со мной дружить выгоднее. И главное, ты это понимаешь. В отличие от… некоторых. – Он покосился на зависшего у одного из стеллажей Харю.

Валентин удивился – громила был явно настолько верным псом, что сама мысль о крысятничестве казалась дикостью. Бросив взгляд в ту же сторону, он отважился спросить:

– Неужели… он?

– Он – нет. Но всякие бывают. Без мозгов. – Якут на мгновение хищно оскалился. – То есть сперва фигурально без мозгов, а после и буквально. Не, это не про тебя. Ты вон до какого додумался. – Он обвел глазами светлый зал, покачал головой. – Я, честно сказать, не ожидал, что пойдет. Кому сейчас до книжек? Ошибся, выходит. – Он похлопал себя по карману, куда убрал свой «процент». – И это хорошо. Не хлебом единым. И не игровыми автоматами. Кстати, о книжках…

– Сейчас.

Нырнув в подсобку (которая была больше основного зала), Гест вернулся, держа в руках стопку книжек: три глянцевых томика с красными буквами «БГ» (означавшими серию «Бестселлер Голливуда») на корешках и одну мягкую, с портретом узколицего японца в очках на обложке.

– Вот, держи. У «Сёгуна» тираж давно разошелся, поэтому так долго разыскивал, извини. А это – автобиография Акио Морита.

– Что за перец?