Три судьбы

Кто бы сомневался! Разве что мать, наверняка уверенная, что нашла сыну изумительную кандидатку в жены, и столь же наверняка ожидающая изъявлений благодарности.

Когда, проводив «кандидатку», он вернулся, в прихожей еще клубились двое-трое гостей. Благодарили за «прекрасный, прекрасный вечер», изливаясь в однообразных пожеланиях имениннику.

Валентин отозвал того в сторону – получилось, в родительскую спальню. Мать неодобрительно зыркнула вслед, но начинать нотации при гостях не стала.

– Вот. – Он протянул отцу коробку.

– Что это?

– Ну, ты все жаловался, что телефон хрипит, да и вообще, неудобно из прихожей разговаривать.

Аппарат стоял в прихожей, сколько Валентин себя помнил. Это было действительно неудобно, разговаривающего слышали из любой точки квартиры, кроме разве что балкона. Когда Валентин в последние школьные годы назначал первые свои свидания, его это страшно раздражало. Он подтаскивал аппарат к ванной, витой шнур трубки как раз проходил в щель под дверью. Разговаривать, правда, приходилось, свернувшись клубочком на полу. И мать, запинаясь о протянутый поперек коридора провод, сердилась: «Что там у тебя за секреты!»

Потом он поставил вторую телефонную розетку в своей каморке.

– Вот, – повторил Валентин, открывая коробку. – Кордлесс. То есть беспроводной телефон. Вот база, ее в телефонную розетку воткнешь, трубка в ней торчит, заряжается, а если надо поговорить, иди куда хочешь. База мощная, можно даже на улицу выйти, только недалеко. Ладно, разберешься, в инструкции все по-русски написано.

Гест вполне мог бы подарить отцу и мобильник, и оплачивать его мог, но это было бы как с бараньей ногой – чересчур. Себе он завел сотовый почти сразу, как бросился в «библиотечную» авантюру. Но для отца беспроводной домашний аппарат – это уже была революция. И он тут же принялся осваивать новшество.

Мать, к удивлению Валентина, обошлась без нотаций. Сегодня в ее планах стоял «разговор по душам».

– Ну как тебе Танечка? – сияя от предвкушения сыновних восторгов, спросила она, усадив его на привычное место за кухонным столом.

– Танечка как Танечка, – довольно равнодушно отозвался он.

– Да как же! Такая хорошая девочка! И красавица, и воспитанная, и семья приличная, не какие-нибудь…

– Да отличная девочка, мам.

– Ну вот видишь!

Он потихоньку начинал злиться. Нет, он вовсе не собирался портить отцов день рожденья рассказом о собственных жизненных планах. Ясно было, что отец примет все, а матери то же самое категорически не понравится. Но ее стремление им руководить, ее непрошибаемая убежденность в собственной правоте, уверенность, что без нее он забудет даже рубашку переодеть, порядком бесили. И сейчас почему-то особенно.

Танечку она ему, видите ли, нашла!

– Мам, хороших девочек вокруг – толпы. Целый университет. Не считая прочих… мест. Ты мне каждую будешь подсовывать?

– Но… как же? Ты взрослый уже, вон какой вымахал. Жениться пора.

– Пора, – согласился он почти весело. – Я и женюсь.

– Ну вот… Надо же, чтоб девочка была… – Мать осеклась, до нее дошла, наконец, его последняя реплика. – Погоди! Ты… женишься? В смысле – уже решил? На… на… на той вот?

– На Леле, мам. Ты отлично помнишь, как ее зовут.

– И где, позволь поинтересоваться, вы собираетесь жить? – Голос матери сочился сладостью. – Ты ее за стройность выбрал? Чтобы в твоей конурке помещаться?

– Смешно. – Он пока сдерживался, но уже с трудом. – Кстати, где бы мы жили с твоей кандидаткой, с этой, с Танечкой?

– Там у бабушки своя квартира. Как Танечка замуж выйдет, бабушка к родителям, то есть к сыну своему, Танечкиному папе, переедет, чтоб у девочки собственное жилье было.

– Типа невеста с приданым.

– Не язви. Ты по молодости в облаках витаешь, цветочки, романтика, а жизнь… – Она многозначительно вздохнула.

– Да не язвлю я, мам, так, сорвалось.

Но мать, похоже, завелась надолго.

– Не язвит он. Только о своих удобствах думаешь! Мы эту квартиру не от Деда Мороза получили. И в очереди стояли, и много чего еще пришлось вытерпеть. А, что бы ты понимал! Мне, знаешь ли, совершенно не улыбается по утрам в очереди у ванной стоять и на кухне со второй хозяйкой локтями сталкиваться.

– Да не придется тебе…

– Неужели? В примаки пойдешь?

– Если бы я готов был идти в примаки или ютиться с Лелей в кладовке, мы поженились бы уже давно.

– Но она же… у нее… они же… Они же приезжие… У них что, большая квартира? Или тоже бабушка с жильем есть?

– Относительно приезжие, отчим Лелин как раз питерский. Квартира у них примерно как наша, двухкомнатная. И никаких бабушек-дедушек-тетушек. Но ты не беспокойся, никого мы стеснять не собираемся, жить будем в своей квартире. Там пусто пока, только матрас на полу, но так ведь и полагается молодым специалистам? Ты рассказывала что-то такое про неустроенный молодой быт…

– Молодым специалистам? – растерянно переспросила мать. – Тебе в, – она оттарабанила сложное название «конторки», где числился Валентин, без малейшей запинки (он сам-то до сих пор спотыкался), – выделили площадь? Как… замечательно!