Три товарища и другие романы

— Но мне сегодня ночью уже обратно в Берлин. — Хааке взглянул на часы. — Через полтора часа.

Равич и бровью не повел. Надо с ним пойти, лихорадочно соображал он. Наверняка он в отеле остановился. Не на частной же квартире. Пройти с ним к нему в номер и уж там…

— Я здесь просто попутчиков жду, — пояснил Хааке. — Вот-вот должны подойти. Вместе едем. У меня и вещи уже на вокзале. Так что отсюда прямо на поезд.

«Хана, — мысленно чертыхнулся Равич. — Ну почему я не ношу с собой револьвер?! Почему я, идиот, решил, что тогда, пару месяцев назад, это был всего лишь обман зрения? Можно ведь пристрелить его на улице и попытаться скрыться в подземке».

— Жаль, — повторил Хааке. — Но, быть может, в следующий раз наверстаем? Через две недели я снова буду в Париже.

Равич перевел дух.

— Хорошо, — сказал он.

— Где вы живете? Я, как приеду, сразу позвоню.

— В «Принце Уэльском». Это тут, за углом.

Хааке вытащил блокнотик и записал адрес. Равич смотрел на изящную книжицу в красном сафьяновом переплете. Еще и с тоненьким золотым стило. Сколько же там всего понаписано, подумал он. А ведь для кого-то эти записи — будущие пытки и смерть.

Хааке сунул блокнотик обратно в карман.

— У вас тут было рандеву. Кстати, роскошная женщина, — заметил он.

Равич на секунду опешил.

— Ах это… Да, конечно.

— Не иначе киноактриса?

— Вроде того.

— И ваша хорошая знакомая?

— Именно так.

Хааке мечтательно вздохнул.

— Это здесь самое трудное. Завести приятное знакомство. Времени в обрез, да и мест подходящих не знаешь…

— Это вполне можно устроить.

— Что, правда? И вы не заинтересованы?

— В чем?

Хааке смущенно усмехнулся:

— Ну, к примеру, в очаровательной даме, с которой вы здесь беседовали?

— Нисколько.

— Черт побери, вот это было бы неплохо! Она француженка?

— По-моему, итальянка. Ну и еще парочка примесей.

Хааке ухмыльнулся:

— Неплохо. Дома-то у нас это исключено. Но здесь, когда ты инкогнито, сами понимаете…

— А вы здесь инкогнито?

Хааке на секунду смешался. Потом улыбнулся:

— Ну, для своих-то, конечно, нет. А вообще да, причем строжайше. Кстати, хорошо, что напомнили: у вас, часом, нет знакомств среди беженцев?

— Да не особенно, — осторожно ответил Равич.

— Вот это жаль. Нам бы совсем не помешала… кое-какая информация на этот счет… Мы за это даже платим. — Хааке вскинул руку. — Нет-нет, вы-то, разумеется, выше всего этого. Но вообще-то любые сведения…

Равич заметил: Хааке очень внимательно на него смотрит.

— Возможно, — ответил он наконец. — Никогда не знаешь. А бывает всякое.

Хааке даже придвинул стул и весь подался еще ближе.

— Видите ли, это одна из моих задач здесь. Выявление связей оттуда сюда, ну и обратно. Весьма непросто бывает что-то нащупать. Хотя люди у нас тут очень дельные. — Он многозначительно вскинул брови. — Но в нашем с вами случае решают, конечно, соображения совсем иного порядка. Дело чести. Родина как-никак.

— Разумеется.

Хааке поднял голову.

— А вот и мои сослуживцы. — Он бросил пару купюр на фарфоровую тарелочку, предварительно подсчитав общую сумму. — Это они удобно придумали: цены прямо на тарелочках писать. Неплохо бы и у нас ввести такое. — Он встал, протянул руку. — До свидания, господин фон Хорн. Было весьма приятно. Через две недели я позвоню. — Он улыбнулся. — И, разумеется, никому ни слова.

— Конечно. Не забудьте позвонить.

— Я ничего не забываю. Ни лиц, ни договоренностей. При моей работе это, знаете ли, непозволительно.

Равич тоже встал. Ему казалось немыслимым подать Хааке руку: все равно что бетонную стену прошибить. Но вот он уже ощутил его ладонь в своей. Даже не ладонь, а лапку: неожиданно маленькую и на удивление мягкую.

Еще пару секунд он постоял в нерешительности, глядя Хааке вслед. Потом снова сел. И вдруг понял, что его всего трясет. Спустя какое-то время расплатился и вышел. Пошел в ту же сторону, куда, как ему показалось, удалился Хааке со своими спутниками. Только потом вспомнил, что сам видел, как они усаживались в такси. Смысла нет куда-то идти. Из отеля Хааке уже съехал. А еще одна якобы случайная встреча этого мерзавца только понапрасну насторожит. Равич повернул и направился к себе в «Интернасьональ».

…— Ты действовал совершенно разумно, — рассудил Морозов. Они сидели за столиком перед кафе на Круглой площади.

Равич не отрываясь смотрел на свою правую руку. Он уже несколько раз отмывал ее в спирте. Понимал, что глупость несусветная, но ничего не мог с собой поделать. Рука сейчас была сухая, как пергамент.

— Было бы сущим безумием с твоей стороны хоть что-то попытаться сделать, — продолжал Морозов. — И это просто замечательно, что у тебя ничего не оказалось при себе.

— Да, — уныло проронил Равич.

Морозов поднял на него глаза.

— Ну не идиот же ты, чтобы из-за такой мрази под суд идти, да еще за убийство или покушение на убийство?

На сей раз Равич вообще ничего не ответил.

— Равич! — Морозов даже пристукнул по столу бутылкой. — Не будь мечтателем.