Три цветка и две ели. Первый том

Что и говорить, для встречи с прекрасной Хлодией Синеокой, Маргарита наряжалась полдня – в итоге она спускалась по полукруглой лестнице такой неотразимой богиней, что даже Рагнер открыл рот. Самое лучшее платье Маргариты – легкое, из багряной тафты, повисало пышными складками на длинных рукавах и ниже ее спины; юбка с черной каймой переходила в шлейф, белую, округлившуюся грудь высоко поднимал тугой, белый треугольник – и у ложбинки грудей этот лиф был расшит изящной вышивкой с перлами и лалами. Ингё сделала ей сложную прическу: у лба Маргариты переплелись волны кос в каплях жемчужин, по плечам струились извилистыми реками локоны, белая вуаль, точно туманная дымка, овеяла это золотое море волос, что взволновалось и застыло вокруг прелестного, немного розовощекого лица «богини» – а на него упали два светлых изумруда ее сиренгских глаз.

– Любимая… – прошептал Рагнер. – Как бы тебя не украли или без платья не оставили… Мои демоны – народ лихой…

Весь час Смирения в обеденной зале пировали без церемоний, шумно хлопая, говоря здравицы и выкрикивая остроты. Подиум и стол под шатром Рагнер отвел для короля, а для себя приказал накрыть еще один отдельный стол под другим пятикупольным шатром, за какой пригласил кроме орензчан Линдспа и Мирану. Его бабушка тоже временно устроилась там. В середине часа Нестяжания все вышли к середине залы, образовав проход для королевской четы.

Вскоре Маргарита ее увидела – в голубом величественном и закрытом платье шествовала величественная, действительно, прекрасная и образом, и ликом королева. Король вел ее, держа за правое плечо, а она держала за руку белокурую девочку. Любящая мать, чтимая супруга и безупречная Божья избранница – Хлодия стояла так высоко, что, в отличие от какой-то орензской богиньки – безродной нимфы, не нуждалась в открытых плечах, дабы изумлять мир своей пригожестью. Маргарита сразу показалась себе торговкой из бедного квартала, вульгарно разодетой и тщетно старавшейся выглядеть благородной баронессой. И хуже всего: с королем прибыла его родня – вся родня! Рыжий сатир Зимронд коварно улыбнулся «золотоволосой нимфе», незаметно подмигнул ей ярким, изумрудным глазом и похотливо облизнулся на ее белую грудь. Явился и Эгонн Гельдор, брат королевы. Еще Маргарита впервые увидела принцессу Алайду – широкоплечую, большерукую, с тяжелым подбородком и такую же высокую, как ее изящный брат, принц Эккварт. Лишь карие глаза с поволокой и восхитительные каштановые кудри добавляли Алайде женственности, но едва ли – ее лицо было, как и у ее отца, грубоватым, резким.

Король и королева не сказали Маргарите ничего особенного – пара учтивых фраз, пара их банальных вопросов о долгой дороге и ее вежливых ответов; в итоге Маргарита нашла Ортвина I не надменным вовсе, Хлодию – холодной. А они вдвоем тоже с интересом разглядывали чужеземку, намеревавшуюся стать их семьей. После того как все устроились за столами, поминки Лодэтского Дьявола возобновились, да стали тихими – головорезы старались вести себе пристойно перед королем. Затем случились награждения: Рагнер жаловал подарки, оружие или деньги; Ольвору он подарил любимую «Розу ветров» – «рыжий людоед» аж прослезился. Конечно, Рагнер представил дяде и Аргуса Нандига. Закончилось это знакомство тем, что Аргусу предложили место при дворе, в Канцелярии.

Когда начался час танцев, буфетный стол убрали. Граф Эгонн Гельдор поклонился Миране, смутившейся, но вышедшей с ним в центр залы. Эккварт пригласил Енриити, а маленькая Ольга сама подбежала к Рагнеру и потребовала, чтобы он с ней «попляскал». За дочерью направилась королева Хлодия, однако, несмотря на ледяной глас этой строгой мамы, Рагнер пошел «немного покружить» Ольгу. Затем Маргарита впервые увидела, как Рагнер танцует, и с удивлением отметила, что он знает паво́ и умеет изящно двигаться. А Зимронд в это время пялился на нее саму и пил уж третий кубок вина.

После первого танца Рагнер не вернул Ольгу матери – понес ее к своим головорезам. Те умилялись и рассыпались в похвалах. В центре залы пары готовились к следующей пляске. Вдруг Зимронд покинул подиум и направился к третьему столу – кронпринц встал рядом со стулом Маргариты.

– Пошли, – сказал он ей по-меридиански и кивнул головой на середину залы. Маргарита не сдвинулась с места: сжав губы и с мольбой вонзив взор в спину Рагнера, она гордо молчала. – Да не дуйся и не дури, – улыбался сатир. – Я мириться пришел… Ну ладно… пусть, – галантно поклонился он и подал побелевшей от страха девушке руку.

Только тогда головорезы заметили их. Рагнер повернулся и, внимательно поглядывая на Зимронда, понес Ольгу к Хлодии.

– Ты плясать пойдешь иль нет, коза? – выпрямился кронпринц. – Не ссорься со мной – может, я твоим королем еще буду!