Три закона. Закон первый – Выживание

Когда мы оба оказались на поверхности, я попыталась возобновить увещевания. И, конечно же, без результата. Спорить с махиной моего наставника было всё равно, что орать на стену.

— Маленькая, ты, кажется, реально забыла значение слова «запрет», — лениво и спокойно говорил он, наматывая на локоть верёвку и заодно мои нервы. — Но чем больше ты будешь брыкаться, тем больше будет запрещено, ясно тебе?

— Слушайте, вам, как и всем, не нравится патологическая агрессия наших предков, которая повсюду сквозит в их культуре, НО! лично мы с вами чем от них отличаемся?!

Для окраски этого риторического вопроса, я потрясла полуавтоматом, как неоспоримым доказательством своих слов. Охотник помрачнел. Он явно намеревался быть терпеливым, однако, я этого никогда не ценила. Внимательно посмотрев мне в глаза, он сжал перед моим носом кулак, обозначая молчание в режиме тишины.

И, кивнув, дал сигнал к бегу.

Как обычно я должна была следовать за его спиной, мелькающей среди широких листьев пальм. Гнев и обида за вынужденное послушание хлестали мне по пяткам! Да, он мой наставник и начальник… Да, у меня с ним договор… Но!! никакой договор не заставит одного человека молчать перед другим человеком из-за одного только взгляда! Я же знаю, что я права!! Вспомни Ассоциацию — все до единого перед ним вот так молчат! Вспомни, как Демен на него смотрел — молча! Вспомни, что родители твои полностью под маревом и сло́ва против ему ни разу не сказали! И ты!!!

Ненавистная спина была впереди. Я попыталась поднажать, но сил не хватало, я не могла с ним поравняться, даже если очень хотела! Ноги коротки, нет энергии, тяжело, недостаточно натренирована — причин сто штук!

Главное одно — мне его не догнать.

И это бесит! Бесит страшно!

Все и всё у вас — дерьмо — стало быть, и я тоже! Чёрта с два вы мне это внушите!..

Вдруг он предупреждающе поднял руку и остановился. Мне же безумно захотелось выпрыгнуть перед ним и хоть таким образом, хоть на секунду, оказаться на шаг впереди! Я сиганула мимо него вперёд и!..

И вовремя была поймала за вещевой жилет, на котором повисла, как схваченный за шкирку щенок — ведь вниз из-под ног катился крутой склон… В миллиметре от бесславного падения я успела подумать, что нынче голова у меня действительно дурная. Но когда наставник, подняв своего ученика на ноги, озвучил это, гнев опять заполонил разум — ещё хуже и горше от того, что он был прав.

В ночь с третьего дня на четвёртый сна практически не было позволено — мы покрыли безумную по размерам территорию, пройдя все намеченные гнёзда. Благо, здесь их располагалось не так уж много, включая уже «почищенные» инфразвуком километры. И, отоспавшись на полпути к побережью, двинули навстречу окончанию текущей вылазки.

Я устала страшно. И не помогал ни стимулятор, ни маслянистая плоть акогата, ни шуточки Мичлава. Правда, последнее оказывало хоть какой-то эффект — злость била из меня вместе с пульсом, как пущенная кровь, и иногда придавала сил. Но я старательно молчала всё время после ухода от запрещённой «базы». Во-первых, тщетно демонстрируя несогласие, а во-вторых, успешно не позволяя охотнику наслаждаться своей реакцией на его остроумие. Впрочем, его моё молчание только забавляло, как и предыдущие попытки отвечать. Тем более что рабочих моментов забастовка не касалась.

Когда до побережья оставалась всего пара километров, мысленно я уже стала предвкушать отдых. Совсем немного — и лагерь встретит умывальником, сменой одежды и постелью…

Но нас ждала совершенно неожиданная (для меня) встреча. В какой-то момент Мичлав услышал что-то, остановился и сделал знак затаиться. Превозмогая усталость и разочарование, я послушалась и присела у него под боком. И вскоре обнаружилось, что он опять прав — слева показалось два зеленоватых силуэта. Квазиантропы?! Тут?! Но мы же зачистили эту половину Первой Полосы! Неужели они пришли со Второй, причём разминувшись и с нами, и с пушками-маркерами, которые мы устанавливали на нашем пути?!

Такова была погрешность охоты. В случае Мичлава она составляла где-то полпроцента — наименьшая цифра среди охотников первой категории. И эти полпроцента мы сейчас видели перед собой.

Наставник нахмурился, примеряясь к выстрелу. Особи было две, они находились довольно далеко и от нас и друг от друга. Можно было бы подобраться ближе, рискуя привлечь к себе внимание. Мичлав выбрал другой вариант — подтолкнув меня локтем, он указал, что сейчас мы должны разойтись. Он двинется налево, мне же предстоит двигаться направо, вон до того дерева, и взять на себя вон того зверя. С этих позиций можно выстрелить, не подходя ещё ближе. Я приложила ладонь ребром к горлу — стрелять на поражение? Мичлав покачал головой и дважды изобразил пальцами вспышку — нет, стрелять маяками. И на моё удивление кивнул в сторону зверей и показал наличие груди — это самки. Тогда я вспомнила, что самки не становятся вояжёрами, как самцы, и не бродят поодиночке или парами в поисках новых стай. Они путешествуют только вместе со всей группой. Значит, где-то неподалёку должны быть и остальные.