Три желания, или дневник Варвары Лгуновой (СИ)

Волосы я завиваю и распускаю, чтобы они скользили красивыми прядями по плечам и спине. Из одежды синие джинсы, белый топ, пиджак цвета фуксии и ярко-желтые туфли-лодочки.

Высокий каблук — обязателен.

Отойдя от зеркала, придирчиво себя разглядываю.

Сочетание не сочетаемого и буйство красок.

С ума каждый сходит по-своему…

В одиннадцать я уже в ресторане.

С Милкой.

И это уже третий ресторан за сегодня.

Мы выбираем банкетный зал для торжества. И этот нас устраивает, пока не выясняется, что на седьмое сентября — увы, красавицы, — уже занято.

— У нас в списке еще семь, — вычеркивая этот, говорю на улице Миле и бодро улыбаюсь.

— Варь…

— Я предлагаю в Ричмонд, — заправляя прядь волос, оглядываюсь. — Он ближе всего отсюда, дойдем пешком. И, кстати, Нина нас ждет в час. Я договорилась.

Нина — это флорист и одноклассница Ника.

Как сообщил довольный Ник, лучший в городе флорист.

В три часа мы в самой дорогущей кондитерской города, смотрим самые дорогие свадебные торты от самого дорогого и знаменитого кондитера.

Торты мне не нравятся и у Милки, судя по приклеенной вежливой улыбке, многоярусные шедевры с избытком украшений тоже восторга не вызывают.

— Варька, а может без торта? — панически шепчет она, когда кондитер отлучается на мгновение.

Видимо, Светку вспомнила не только я.

— Альтернатива? — приподнимаю брови.

— Сейчас спросим.

Знаменитый кондитер при нашем вопросе: «А что можно вместо торта?» смотрит на нас взглядом инквизитора, которому объявили, что Malleus Maleficarum — редкостная ахинея. В общем, он явно размышлял сжечь сразу или с пытками за такое богохульство.

В итоге, брезгливо выпятив нижнюю губу, процедил:

— Девушки, тут приличное заведение с серьезными заказами. Если вы хотите чего-то простенького обратитесь в забегаловки. Их много.

Куда послали — туда и пошли.

В забегаловку, к Нику, о чем ему торжественно и заявили, заодно пожаловавшись, что с рестораном все плохо и меньше, чем за месяц найти что-то приличное невозможно. Ник расхохотался и объявил, что мы — дурынду, ибо у него так-то есть друг-ресторатор, а у того суперский кондитер.

— Гарантирую, я помру от обжорства с недоеденным эклером в руках. Он бог, а не кондитер, — вещал Ник, быстро царапая номер телефона друга. — Я ему сам позвоню сегодня, а ты уже завтра набирай.

— А вдруг занято? — Милка повертела листок с номером в руках.

— Обижаешь, — Ник фыркнул, — для меня у него всегда найдется место.

Он говорит что-то еще, но меня отвлекает звонок.

Звонит Гордеев, с которым мы изредка переписывались. И неловкость я при этом испытывала кошмарную, поэтому я медлю, но все же отвечаю и слушаю минут двадцать страдания несчастного человека, у которого неожиданно уволился секретарь — Катерина, ты ее видела — и который теперь вынужден искать замену, но приходят один дуры.

— Представляешь, последняя даже кофе сварить не в состоянии! — возмущается Гордеев.

— Кошмар, — я соглашаюсь.

— Варь… — Гордеев осекается и осторожно спрашивает, — у тебя все хорошо?

— Да, — я улыбаюсь, хотя он и не видит, — извини, мне надо идти.

До шести мы сидим у Ника, а в шесть я вызываю такси и снова отказываюсь от компании. Милка при этом отворачивается, а у Ника ходят желваки на скулах, и он хочет возразить, испепеляя меня взглядом.

Вот только не поможет, я выдерживаю его взгляд и отвечаю спокойно:

— Я позвоню.

Ухожу, чтобы уже через пару минут назвать адрес таксисту:

— Карла Маркса, шестнадцать.

В школе я ненавидела английский, а если точнее, то англичанку. До невообразимости ненавидела, каждый урок для меня был пыткой и в класс я заползала только со звонком, как на гильотину, и мечтала о том моменте, когда уйду. Сорок пять минут тянулись так, будто минута равна бесконечности.

И я считала, что этой мой личный ад.

Вот только ошиблась.

Ад — это двухэтажное здание, недалеко от центра. Старый особняк девятнадцатого века с колоннами и выщербленным крыльцом.

Вывесок никаких нет, только старая выцветшая табличка у самого фронтона.

Карла Маркса, шестнадцать — тихая улочка с липами вдоль тротуар. Здесь находится клуб альпинистов и скалолазов.

— Варя! — худенькая и невысокая брюнетка кидается ко мне почти от самых дверей.

У нее зареванное лицо и опухшие глаза. Джинсы и футболка те же, что и вчера. И волосы собраны в тот же самый пучок.

Это Олеся — девушка Влада, того самого, что был с Дэном и пропал с ним. И на связь тоже еще не вышел.

И я напоминаю, что зареванной она была и вчера, и позавчера и что мне бы позвонили, но все равно я сначала втягиваю едва слышно воздух и игнорирую противный звон в голове, а только потом спрашиваю:

— Информация?

У Олеси губы начинают дрожать еще сильнее, но головой она мотает отрицательно, и я выдыхаю, тоже едва слышно.

— Не-е-ет, но я так больше не могу! Уже больше двух суток прошло… И с каждым часом вероятность все меньше, а вдруг они уже…

— Они живы, — я скриплю и не узнаю свой голос.

И Олесю пытаюсь отодвинуть и пройти. Мне нужна не она, но Олеся цепляется за руку и шепчет, шепчет…