Три жены

– В чем дело? – немного раздраженно спросил Валерий.

– Там, там больной… я случайно прозевала… а он… или доза неправильная, только он…

– Да что он? Кто он?

– Из пятой палаты, – промямлила Лада, и Валерий облокотился о стенку.

– За мной, – крикнул он девушке через минуту и понесся по коридору. – Жди здесь, – приказал он, скрывшись за дверью палаты.

Валера выглянул в коридор через десять минут, втащил вздрагивающую Ладу в палату. Потом, подумав, что вряд ли она в таком состоянии найдет вену, взял у нее из рук шприц, жгут и улыбнулся Марку во весь рот…

Марк откинулся на кровать, когда Валера еще не закончил вводить лекарство. Бездна жадно принимала его в свои объятия… Валера вытер пот со лба, подошел к Ладе, посмотрел на нее ненавидящим взглядом.

– Идиотка! – Его голос неожиданно для него самого сорвался на визг. – Да я тебя… Я тебя с такой формулировкой уволю к чертовой матери, никуда никогда на работу не устроишься! Чтобы не смел глаза открыть! Через каждые пять часов колоть, заруби себе это на носу, Лада…

Он произнес ее имя, словно грязное ругательство. Девушка захлебывалась слезами.

Валера стремительно вошел в кабинет, с грохотом захлопнув дверь.

– Все в порядке? – От неожиданности Ольга уронила сигарету на пол, осыпав себя пеплом.

– Да, – выдохнул Валера, – пришлось отдать записку, иначе…

Валера с наслаждением смотрел, как дрожат ее руки. Несколько секунд они напряженно молчали.

– Сильный мужик, я не ожидал. Не так-то просто с ним справиться.

– Сколько? – сразу же спросила Ольга, закусив губы.

Ему хотелось заорать ей: «Ты, дрянь, хочешь собственного мужа укокошить, меня подставить, еще торгуешься здесь! А ну-ка на пол, на пол, сучка, и покажи мне на деле все то, что обещала в записке мужу. Ему это уже не нужно. Давай, давай, тварь подлая!» Но перед глазами снова возникли бритоголовые откормленные мальчики с жировыми отложениями в области шеи и затылков, которые, возможно, стоят за ее спиной, и он, сдерживаясь из последних сил, произнес сквозь зубы:

– В два раза больше.

– Хорошо. – Она без разговоров достала из сумочки портмоне, принялась отсчитывать деньги.

Валера завороженно шевелил губами, считая вслед за ней.

– Сейчас только треть. Треть – когда вывезете его. Треть – через два месяца, перед моим отъездом.

– А что с ним будет?

– Не твое дело! – Ольга впервые перешла на «ты».

Она встала, ее глаза оказались точно на уровне его глаз.

– Потом главное, чтобы ни одна живая душа, никогда… Слы-шиш-ш-шь?.. – прошипела она.

Глаза ее полыхали смертью.

– Слышу…

И только когда она выходила, к нему вернулось мужество. Мужество и оскорбленное самолюбие.

– А записку твою он не дочитал.

«На тебе, змея, получай!»

Она презрительно улыбнулась и вышла, бесшумно закрыв за собой дверь.

7

В тот самый вечер, когда Дара все шла и шла по дороге к заливу, сжимая в кулаке известие о смерти отца, и стук ее туфель громко отзывался на пустой улице, именно тогда, когда большой тускло-красный солнечный шар спускался на ее глазах в воду, именно в тот самый вечер Марк вдруг понял, что бездна снова вытолкнула его на поверхность.

Трудно сказать, как это произошло. То ли сестричка позабыла сделать укол вовремя, то ли ввела не ту дозу, но вечером, когда солнце клонилось к закату, он вдруг понял, что слышит пение соловья. Сначала это показалось ему еще одним наваждением, иллюзией, которые ему бесконечно подсовывало сознание. Но соловей все пел, и Марк открыл наконец глаза.

Больничная палата, десять коек. Люди лежат неподвижно. Живы ли они? Марк прислушался и уловил чье-то дыхание. Значит, живы. Значит, это больница. Самая обыкновенная больница. Он пошевелил руками. Никаких ремней не было. Его лечат здесь.

И теперь, когда он пришел в себя, нужно сказать об этом кому-нибудь. Обязательно нужно сказать.

Он уже собирался встать, когда услышал душераздирающие крики, несущиеся по коридору. Марк оторопел. Решил подождать немного. Через мгновение дверь распахнулась, и он прикрыл глаза. Дна огромных санитара с дебильными лицами втащили щуплого человека, продолжавшего орать что есть мочи. Повалили на кровать. Медсестра, вошедшая за ними следом, никак не могла поймать его руку. Санитары навалились на извивающегося мужчину, медсестра вогнала в вену иглу, и он моментально замолчал.

Когда все разошлись, Марк поднялся на локтях и внимательно оглядел больных. То, что он увидел, произвело на него сильное впечатление. Очевидно, полный распад личности наполовину стирает и лицо. Он увидел наполовину стертые лица. Словно художник сделал карандашный набросок, а потом провел по нему резинкой. Удивительно.

Голова работала почти ясно. «Это сумасшедший дом, ни много, ни мало», – понял он. И если он здесь, то, стало быть… Марк достал из-под одеяла руку, посмотрел на нее. Что же с ним такое? Повернул руку и разглядел следы многочисленных уколов. Обследовал другую руку – то же самое. Ему колют наркотики. Или нет? Или у него действительно бред и галлюцинации, а здесь его лечат. То есть здесь – ему самое место.