Три жены

С тех пор как отец ушел от Регины – именно так Дара приучила себя думать: ушел от Регины, – она стала раздражительной и неприятной самой себе. Ну, во-первых, этот неприятный и дурацкий совсем инцидент с Кириллом. Или нет, что важнее для нее инцидент с Кириллом или отношения с Сергеем? Или все это – результат того разговора с отцом? Ах, Дара совсем запуталась.

Единственное утешение, что дела в фирме шли неплохо. Вот только в Лондон ей придется пару раз съездить самой, пока Кириллу не найдут замену.

Съездив первый раз в Лондон, Кирилл вернулся полный впечатлений и взахлеб рассказывал Майке об удивительной волшебной стране.

– Они островитяне, понимаешь, весь их уклад жизни подлаживается под небольшой отведенный им кусочек земли. Маленькие дома, крохотные квартирки. Не везде, конечно, но мне показалось – именно там подлинный дух города…

Майка мурлыкала у него на груди, не перебивая. В тот момент, когда он открыл дверь, она начисто позабыла о своих страданиях, и о страшном Волке, и обо всем на свете. Номер телефона Волка, записанный на бумажке, так и остался лежать в кармане ее халатика, который она с тех пор не надевала.

Вспомнив чуть позже о его визите, Майка посмотрела на Кирилла и решила: зачем? Зачем бередить прошлое? К чему им встречаться? У Кирилла теперь замечательная работа, он счастлив и весел, не портить же ему настроение такими мелочами. Как-нибудь потом…

Следующая поездка должна была состояться через две недели, и Кирилл начал готовиться к ней сразу же после возвращения. Он обложился книгами по истории Англии, что-то быстро записывал в блокнот, а по вечерам читал Майке, по-русски разумеется, тексты своих будущих экскурсий по городу. Она слушала, затаив дыхание, ее мальчик был весь – вдохновение.

– Нравится? – спрашивал он ее каждый раз.

– Нравится.

– Жаль, они не поймут…

– Кто?!

– Да тетки, которых приходится таскать за собой. Лучше уж это были бы студенты какие-нибудь, что ли.

– Но ведь Дарья Марковна обещала…

– Обещала. Но теток тоже кто-то должен возить.

Ближе к отъезду он снова стал не ходить, а летать по воздуху. В воздухе пахло весной, а в голове сами собой слагались стихи, причем по-английски.

В аэропорту, когда Майка отцепилась наконец от его шеи, к нему подскочила женщина средних лет:

– Вы летите в Лондон?

– Да, – гордо ответил Кирилл.

– Ах, у меня там мама живет и братья. А я… а я… – На глаза навернулись слезы. – Никак не могу до них добраться. Такие дорогие билеты, – договорила она, взяв себя в руки.

– Да-а-а, – протянул Кирилл сочувственно.

– Не могли бы вы прихватить посылочку для мамы? Она семьдесят лет прожила в Ленинграде. И очень тоскует там теперь. Что я могу им послать? У них все есть, в отличие от меня.

Выглядела она весьма затрапезно. На голове красная косынка, в руках видавший виды пакет, старенькое пальто, сезона три не знавшее химчистки.

– Не отказывайте мне, пожалуйста. Здесь, – она развернула пакет, – буханка черного ленинградского хлеба. Мама так любила его когда-то… Передадите?

– Хорошо. – Кирилл обрадовался, что хоть чем-нибудь может помочь бедной женщине. – Конечно.

– Вас там встретят. Кто-нибудь из братьев. Я сейчас же позвоню и опишу вас. – В голосе ее звенела неподдельная радость. – Мама будет счастлива.

– Договорились.

Женщина быстро побежала к выходу. На лице Кирилла светилась улыбка альтруиста. Майка неожиданно сказала:

– Какая противная тетка!

– Мая, что ты…

Но времени уже не оставалось, чтобы выяснить, кто из них прав, и Кирилл, помахав Майке на прощание теткиным пакетом, скрылся из виду…

В первую его поездку таможенник даже не поинтересовался его вещами. Поставил крестик, махнул головой: «Проходи». Теперь все было иначе. Сначала раскрыли чемодан. Потом долго смотрели на Кирилла. Попросили пакет. Заглянули, принюхались.

Попросили пройти с ними.

Кирилл улыбался: будет о чем рассказать Майке. Приключение на таможне! Такое не с каждым случается. Вон вся его группа спокойненько проходит контроль и выруливает в вестибюль. В комнатке, куда его привели, оказалось еще два человека. В одном из них он сразу узнал соотечественника.

– Садитесь!

Через минуту привели собачку. Забавная черная овчарка – низкорослая, как такса. Кириллу захотелось погладить ее. Он улыбался теперь собаке.

– Что здесь? – спросил по-русски соотечественник.

– Хлеб, – просто ответил Кирилл.

Смешные люди, им кажется, что все едут в их Англию только за шмотьем. Не понимают простых человеческих чувств. Да и что они тут знают о хлебе, о черном хлебе, который бабулька эта ела, может быть, в блокаду…

Таможенник подозвал собаку и та, обнюхав пакет, принялась истошно тявкать. Еще бы, небось проголодалась на работе… Мужчина взял в руки буханку, взвесил на ладони.

– Не тяжеловат ли? – спросил он Кирилла.

Тот пожал плечами. Хлеб разломили быстро, Кирилл не успел предупредить, не успел сказать, что это – для пожилой женщины привет из Ленинграда. Но когда он увидел, как таможенник вытягивает из буханки маленькие полиэтиленовые пакетики, разом потерял способность соображать.