Три жизни Красина

А вот тут, в Ла-Манше, в голову лезут самые мрачные мысли. Так нельзя. В Лондоне предстоит нелёгкая работа, и ему потребуются силы — и физические и душевные. Придётся возобновлять деловые и дружеские связи, наносить десятки визитов, вести изнурительные переговоры.

Леонид Борисович встал с шезлонга, прошёлся по палубе, поискал Любовь Васильевну и, не обнаружив её, полез в машинное отделение. Он не мог отказать себе в удовольствии побыть хотя бы несколько минут среди рабочих людей и машин. Пароходная электростанция ему не понравилась. Она была старой, громоздкой. И Красин тут же, рядом с работающим генератором, стал объяснять пароходному электрику, как можно своими силами улучшить всё энергетическое хозяйство судна. Электрик был буквально потрясён. Он, как и все члены команды, знал, что перед ним советский посол. Но он не мог вообразить, что этот важный господин способен давать такие дельные, профессиональные советы... Конечно, всё можно переоборудовать, но пусть об этом болит голова у хозяина.

Вечерело. Впереди вырисовывались белые меловые скалы Дувра. На высоком холме над утёсами нависли башни и стены старинной крепости. Пассажиры укладывали чемоданы.

Было уже совсем темно, когда пароход причалил к пристани. Английские полисмены первыми приветствовали советского посла. Согласно дипломатическому «протоколу» что-то вещали официальные лица из Министерства иностранных дел — Фореин Оффиса. Затем нахлынули корреспонденты. Им кажется, что посол только и ждал их появления.

— Господа, я слишком устал, чтобы беседовать с вами. А к тому же, я успел забыть английский язык и ещё не виделся со своими учителями. Шесть лет назад уроки английского языка давали мне Ллойд-Джордж и Керзон. Теперь у меня будут новые учителя. Могу лишь сказать, что я очень рад вернуться в Лондон и встретиться со старыми друзьями. Надеюсь, они меня не забыли.

Два часа в вагоне специального поезда, и, наконец, вокзал Чэринг-Кросс.

Леонид Борисович был доволен, что заранее распорядился снять частную квартиру. Ему не хотелось сразу же ехать в Чешем-Хауз, в роскошные и такие неуютные апартаменты посла, с утра слышать шум оживших комнат и комнатушек всех шести этажей посольского дома.

Если он будет чувствовать себя хорошо, то, наверное, через некоторое время и переедет в Чешем-Хауз, а пока ему нужно позаботиться о нормальной обстановке для работы.

Он часто видел, как на второй, третий день по приезде в Лондон посла любой, пусть даже самой незначительной державы, к посольскому дому подъезжала карета. На козлах экипажа сидел кучер. Но какой! В блестящем цилиндре, в белоснежных перчатках, в накидке с огромной пелериной — ну ни дать, ни взять — лорд хранитель печати. По специальной лесенке посол взбирался в карету и удобно устраивался на кожаных подушках. Чиновник из Форейн-Оффиса садился рядом.

Среди автомобилей средневековый экипаж выглядел очень торжественно и нелепо. У дворца традиционное представление, смахивающее на маскарад — часовые в костюмах времён Тюдоров, с гофрированными жабо, алебардами. Во дворце огромные залы, тёмная мебель, тусклые полотна на стенах. И снова двери, двери...

Остановка в «зале поклонов». Вековой ритуал.

И наконец, его величество король Великобритании, Ирландии и Британских доминионов за морями, защитник веры, император Индии — Георг V.

Георг был меньше похож на свои портреты и очень похож на Николая II. Ведь они кузены.

Далее протокол. Каждое слово, улыбка, наклон головы взвешены. Наконец, посол вручает верительные грамоты королю. Грамоты приняты...

В 1924 году лейбористское правительство Макдональда установило дипломатические отношения с СССР. Однако двор заявил категорически, что «красный посол» не будет принят. К Чешем-Хаузу дворцовая карета не подъезжала ещё ни разу. Лейбористы тогда схитрили, и произошёл обмен не послами, а поверенными в делах. Поверенный в делах вручает свои полномочия не королю, а министру иностранных дел.

Что и сделал Красин, а также и его предшественник.

Нужно было покончить и с этой «этикетной дискриминацией».

Дела заставили Красина покинуть тихую частную квартиру скорее, чем хотелось, и водвориться в Чешем-Хаузе. И снова, как в Париже, в 9 часов утра посол прочитывал газеты, письма, депеши, принимал сотрудников. А потом ехал с визитами, возобновлял старые знакомства, заводил новые.

Англия переживала серьёзные экономические трудности. Безработица. Изнуряющая конкуренция с Америкой и со всей Европой. Страшные для империалистов вести с Востока, где ширилось национально-освободительное движение в английских колониях.