Три жизни одного человека

Мы пошли в мастерскую, там она распечатала пакет, вытащила роскошное зеркало, обрамленное каким-то немыслимым металлическим плетением, и поставила его на столик, прислонив верхушкой к стене.

- Теперь понятно? – спросила она, и, довольная произведенным впечатлением, убрала его. – Вот так было, а вот так теперь, - и она снова поставила зеркало на место.

Александр Первый отер руки тряпкой, подошел к столику, что-то там посмотрел, и, обернувшись к нам, сказал:

- Пазом не обойдешься. Зеркало тяжелое, надо чем-то укреплять сзади.

- В паз вставить дерево, к нему и крепить, - сказал свое слово подошедший к нему Александр Второй.

Ксюха шмыгнула носом и заревела.

- Ладно, не ной, - утешил я ее. – Не такая уж ты никчемная. Глаз у тебя есть.

Несколько дней Ксюха сидела в своем закутке тихая и благостная, листала какие-то книги, что-то писала, чиркала, и только время от времени раздавались яростные выстрелы ее вечной жвачки. Иногда мы встречались взглядами, и она открывала рот, чтобы что-то сказать; я вопросительно смотрел на нее, но она захлопывала рот и опускала глаза. Наконец она вполне вежливо спросила:

- Максим, когда у тебя будет время, удели мне несколько минут.

- Сейчас я допишу, и до следующей пятницы буду совершенно свободен.

Мою шутку она пропустила мимо ушей, и сидела прямая, напряженная, ожидая, когда я освобожусь.

- Давай, что у тебя за дело. Иди сюда, садись. – Я указал на кресло напротив.

Она взяла какие-то листы и, подавая их мне, каким-то чужим и хриплым голосом сказала:

- Вот, посмотри. Может, что сгодится.

Это были эскизы гарнитуров. Там были спальни, кабинеты, библиотеки, гостиные, кухни, какие-то отдельные куски интерьеров. Кое-что было очень даже интересным и вполне выполнимым.

- Ты неплохо рисуешь, - сказал я. – Где-нибудь училась?

- Не-а, от папшки-алкаша унаследовала, - ответила она с гордостью.

- Вот что мы сделаем, Кся, зови-ка ты сюда царскую артель.

От удивления она вылупила глаза:

- Кого?

- Ну, Александра Первого и иже с ним.

- Поняла! – Кся развернулась и вылетела из кабинета.

Через десять минут вся артель была у меня. Они рассматривали ее эскизы, Александр Первый показывал мужикам отдельные листы, они перебрасывались словами и что-то откладывали в сторону.

Из пачки было отобрано четыре штуки.

- Это вполне подойдет, - резюмировали они. – Можно сделать.

Когда артель ушла, я посмотрел на нее и заметил, что она чуть не плачет.

- Да ты не расстраивайся, это же только начало...

- Я – расстраиваюсь?! – воскликнула она и в который раз за последние дни заревела. – Да я просто счастлива! Я думала, они ничего не возьмут... Первый раз в жизни у меня взяли мою работу... – Несколько успокоившись и высморкавшись, она нахально заявила: - Мне нужен персональный комп.

Я расхохотался.

- А больше ничего не нужно?

- Нужно. Свой кабинет и так, кое-что по мелочи из оборудования.

После длительного отсутствия у нас появился Семен. Я не успел его перехватить, и он прямиком отправился инспектировать, что же такое эксклюзивное творят наши новые краснодеревщики. Судя по тому, что пришел он ко мне мрачнее тучи, их работа ему понравилась, и теперь получалось, что вроде бы в нем нет больше надобности как в мастере, а его поделки являют собой не более чем баловство. Пробыл он недолго, взял то, что ему понадобилось, и уехал на автобусе.

- Это еще что за колченогий хмырь? – спросила меня Кся.

- Ты язык-то свой поганый попридержи, – поставил я ее на место. – Этот хмырь – мой друг. Это раз. Совладелец – это два. Прекрасный мастер – это три. А еще раз назовешь его колченогим, попадешь на своем рыдване в аварию, и тебе ногу отрежут. Это я тебе как цыган говорю.

Глаза у нее округлились, она судорожно сглотнула и спросила:

- Ты че, правда цыган?

- А че, не похож? – в тон ей ответил я. – Надоели вы мне все. Прокляну я вас, будете потом за мной бегать, - Распаляясь, я вошел в роль. Да и, правду говоря, я действительно устал от всех. К каждому нужен был свой подход, своя коза, чтобы подъехать. Вот теперь надо было думать, как и чем утешить Семена.

Кся быстро-быстро зажевала свою жвачку, подумала о чем-то, а потом спросила:

- А он без ноги?

- Без ноги, без ноги...

- Авария?

- Авария. Отстань.

- Все, уже отстала.

Вскоре Семен позвонил и попросил, чтобы я к нему приехал. Захватив с собой разнообразных продуктов, я отправился на дачу.

- Макс, зацени, - обратился он ко мне и торжественно показал шахматы. Это было маленькое произведение искусства. – Продавай их, и еще кое-какую мелочевку – и все, баста. Я возвращаюсь в цех. Больше не хочу сидеть здесь, как сыч. Буду нормально работать со всеми, заниматься делом. Будем считать, что я наигрался.

- Сень, не пори горячку, - начал было я, но он меня перебил.

- Нет, дело решенное. Хватит балду гонять. Я и так перед вами всеми теперь в долгу... Если сможешь, вывези мое барахло отсюда завтра-послезавтра.