Три жизни одного человека

- Слушай, все-таки давай не будем пороть горячку. Я давно хотел с тобой поговорить. Дела-то у нас, как сам понимаешь, не очень. В прошлый раз крыша была добренькой, а сейчас чует мое сердце, напрягут они нас не по-детски. Надо бы это все решать как-то глобально. Я хочу только одного: чтобы ты смог купить себе квартиру, а остальное – хрен с ним. У меня даже мысль была: а не продать ли наш комбинатик, пока не поздно, пока нас не обобрали?

Семен почесал голову и сказал:

- Квартирный вопрос меня грызет, врать не буду. Иногда ночью в холодном поту просыпаюсь: что же я наделал... Но, понимаешь, если мы продадим комбинатик, тогда уже надеяться будет больше не на что. Тогда все, полный абзац. Из грязи мы уже никогда не вылезем. Давай вот что сделаем. Подождем до нового года. Не думаю, что за это время случится что-нибудь кардинальное. А там уже будем рассуждать конкретно, применительно к сложившейся ситуации.

Я перевез Сеньку, отправил бабушке поделки на продажу и занялся текущими делами. Через день позвонила бабушка:

- Максюша, - жалобно начала она, - я, кажется, наделала делов...

- Что случилось, ба?

- Понимаешь, я хотела как лучше... Сделала красивую бирочку, написала на ней «Семен Альтшулер» и мой номер телефона, и прилепила внутри шахматной доски.

- Ну? С магазином рассорилась?

- Нет, там не заметили. Но мне позвонил покупатель.

- И что?

- Он спрашивал, можно ли заказывать вещи и чем еще занимается мастер.

- И что ты ему сказала?

- Я сказала, что и заказывать можно, и что мебель дорогую на заказ делает. А он сказал, что хочет посмотреть. А где ему все это показывать? Не к вам же везти его... А деньги-то можно получать побольше, без комиссионных...

- Ба, подожди расстраиваться. Что ты ему ответила?

- Я ответила, что поговорю с мастером.

- Правильно! Я сейчас посоветуюсь с Сенькой, и мы что-нибудь придумаем.

Я срочно погнал Ксюху за Семеном, и мы стали думать, где можно показать товар богатому клиенту. Бабушкина квартира отпадала по причине несолидности. Хотя, с другой стороны, на худой конец, можно было бы использовать и ее. Долго мы мороковали, пока не встряла Ксюха:

- Можно арендовать где-нибудь павильончик или угол и там все расставить по уму. Если хорошо продадим, продлим аренду, если плохо, убыток будет небольшой. – Она увидела, как мы переглянулись, и добавила: - Крыша ничего знать не будет. Вы только разрешите мне поискать хорошее место, ну, пожалуйста!

Три дня она где-то пропадала, как та купеческая дочь, а потом явилась, торжествующая и возбужденная.

- Есть одно шикарное место!  Поехали, покажу!

В застекленном цветочном магазине, расположенном на дороге, прилегающей к Рублевке, нам готовы были выделить приличный угол. Арендная плата была довольно-таки кусачей, и мы вышли покурить и обсудить предложение. Держа сигарету по-уркагански и часто затягиваясь, Ксюха злым шепотом убеждала нас согласиться, а также дать ей полномочия расставить вещи и декорировать уголок на свое усмотрение. Мне эта затея показалась сомнительной, но Сеня неожиданно встал на ее сторону, и вдвоем они меня убедили. Мы арендовали угол на условиях, что организационными вопросами будет распоряжаться Кся, и она же будет там находиться в качестве продавца-консультанта. Завезли товар и стали ждать результат.

Кся буквально вытряхнула из нас все телефоны, которые когда-либо давали нам клиенты, и засела их обзванивать. Я не знаю, какие она нашла слова и аргументы, но за неделю все было продано, и пришлось срочно организовывать новый завоз. Заодно с нашим товаром покупатели здорово обнесли и сам цветочный магазин, и директриса предложила дальнейшее сотрудничество на обоюдовыгодных условиях: арендная плата снижалась, если мы продлим договор на год.

Посыпались заказы: шахматные столики со стульями к нему и, естественно сами шахматы, интимные уголки для зимних садов, задумчивые старорежимные садовые скамейки, к ним столики, резные детские кроватки, книжные шкафы и целые библиотеки в английском стиле, кухни в ирландском стиле, не говоря уже о мелочах типа сигаретниц, коробок для сигар, шкатулок, сундучков и больших сундуков и бог знает еще чего. Мы ни от чего не отказывались и на первые же большие деньги наняли еще рабочих.

Всех обуял азарт. Комбинат гудел, как растревоженный улей, стук молотков, визг пил, запахи красок, лаков, морилок, рев машин, завозящих материал, грохот сгружаемых досок, сопровождаемый ором и руганью принимающей стороны... А товар все продолжал уходить моментально, и как-то появившаяся на комбинате Кся, похудевшая еще больше, хотя казалось, больше уже некуда, и одетая вполне прилично, заявила:

- Макс, мне нужны деньги на развитие. Я тут кое-что придумала, может, сработает.

- Сколько?

- Для начала тысяч двадцать-тридцать.

Я присвистнул:

- Много! А на что, если не секрет?

- Я тут подумала, что если обзавестись всяческими аксессуарами, то можно будет завязаться с различными фирмами и со временем и у них что-нибудь разместить.

- Не понял. Например?