Трибунал : брачная комедия, судебная комедия и водевиль

Надежда. Конечно, полюбишь. При таких-то деньгах.

Микола. Я ж не только богатый, я хороший. Не курю, пью только в компании, в быту скромный. Женщину ни одну, даже Галку, ни разу пальцем не тронул. Так шо с этой стороны не беспокойтесь.

Клава. А что я буду делать?

Микола. Ничего. Если захочете поработать, можете в ритуальной услуге сидеть, заказы принимать, деньги считать. Зато вам будет усе, шо ваша фантазия вам подскажет. Бассейн, джакузи, массаж, косметика, лифтинг. Захочете грудь увеличить или пирсинг на пупке сделать — та будь ласка. Та шо там пирсинг! Крематорий назову вашим именем.

Клава. Что-о?!

Микола. Ну, шо-нибудь другое. Я собираюсь дизельэлектроход купить на Черном море. Он называется «Павло Тычина», а я переименую и большими золотыми буквами по борту напишу: «Клавдия Грыжа».

Клава. Это кто — Клавдия Грыжа?

Микола. Та вы ж будете. Когда за меня выйдете. Моя ж фамилия Грыжа, и ваша будет Грыжа.

Клава (отодвигает колье). Спасибо, Коля.

Микола. За шо спасибо?

Клава. За то, что дал посмотреть.

Микола. Клавдия Степановна, ну шо ж вы меня обижаете? Я ж вам от чистого сердца.

Клава. Коленька, извини, пожалуйста. Я знаю, что ты хороший. Еще даже когда тебя посадили, а я совсем девчонкой была, я даже маме говорила, что ты хороший, добрый человек, матом не ругаешься и женщин не бьешь, хоть и бандит, — но Грыжа, Грыжа, если меня будут звать Грыжа, я просто умру.

Микола (разочарованно). А-а, так? Значит, вы, Клавуся, тоже украинофобией страдаете?

Клава. Да ты что, Коля! Какая фобия! Мои родители работали на Украине, папа — в обкоме, мама — в филармонии, и я в Днепропетровске ходила в школу. И даже несколько украинских стихотворений помню: «Тепер Эней убрався в пекло, прийшов зовсим на инший свит. Там все поблидло и поблекло, нема не мисяца не звизд. Там тильки туманы велыки, там чутни жалибные крики, там мука гришным не мала. Эней с Сивиллою глядили, якие муки там терпилы, якая кара всим булла». Видишь? Помню еще. Но Грыжей я быть не могу. Был бы ты Приходько или Черниченко, да хоть Подопригора, — тогда дело другое. А то — Грыжа.

Микола. А шо Грыжа? Грыжа — это же не болезня, а такая фамилия. Мой прадед дворянский титул имел и был Грыжа. И у Красной армии комкор был Грыжа Александр. Та и я ж тоже, можно сказать, без пяти минут олигарх, а фамилия Грыжа. И шо? Если вы у Днепропетровске, а то даже и у Киеве скажете, шо ваша фамилия Грыжа, то уси будут вам низко кланяться и запомнят, когда у вас день рождения.

Надежда. Клава, подумай!

Клава. Нет, мама.

Микола. Шо ж, Клавдия Степановна, разрешите, как говорится откланяться (Забирает колье, направляется к двери.)

Надежда. Коля, подожди!

Микола. Та чего там ждать. Я к вам, Надежда Тимофеевна, извиняюсь сердечно, приехал со всею душой и никак не думал, шо здесь найду оскорбление моей фамилии и моего национального чувства. Так шо, как говорится, будьте здоровы, живите богато.

Микола уходит.

Надежда. Дура ты, дура, такого жениха прогнала!

Клава. Мама, а ты хочешь, чтобы твою дочку Грыжей называли? И согласна, чтоб я сидела в крематории и деньги считала?

Надежда. Какая разница, где сидеть. Это же бизнес. А в бизнесе главное — было бы что считать.

Открывается дверь соседней комнаты, входит заспанный Филипп.

Филипп (скрывая зевоту). Здравствуйте.

Надежда. Поспали?

Филипп. Э литтл. Немного. (Протягивает руку Клаве.) Филипп.

Клава. Клава.

Филипп. Тоже Клава?

Клава. Что значит «тоже»? Я Клава Былкина.

Филипп. Вы Клава Былкин?

Клава. Да, а что?

Филипп. О, ничто. (Достает из кармана фотокарточку упитанной женщины, сначала сам сравнивает ее с Клавой, потом показывает Клаве). Вот Клава Былкин.

Клава (смеется). Да, узнать непросто. Но это я до диеты. А теперь — после.

Филипп. После диета. А зачем диета? Для что?

Прахов. Не для что, а для кого. Она специально для вас худела. По очень жесткой диете.

Былкин. Всех извела. То есть не буду, это не стану.

Надежда. Ни хлеба, ни картошки, овощи без масла, кофе без сахара, вечером только кефир без калорий…

Клава. Я думала, это вам понравится.

Филипп. Почему вы думала, что мне это понравит?

Клава. Потому что мне вот господин Прахов сказал, что американцы любят идеальные формы.

Филипп (Прахову). Вы так сказал?

Прахов. Ну да, в общем, наша фирма всегда предупреждает клиенток, что они должны соответствовать мировым стандартам.

Филипп. Но я не желаю мировой стандарт. Я желаю полнотелная русская женщина, которая имеет всё здесь, здесь и здесь.

Немилов (иронически). Какой изысканный вкус!

Клава. А почему вы мне это не написали?