Трибунал для Иисуса. Особое мнение российского судьи

Д. Мережковский, вероятно, имел в виду спор между школами Гиллеля и Шаммая, который описан в трактате «Песахим». посвященном законам празднования Пасхи. Но даже, если эта дискуссия была не завершена и не оформлена постановлением, обоснование сделанного первосвященниками выбора в пользу ночного суда не представляло большой сложности. При существовавших разногласиях между названными школами синедрион мог руководствоваться «гласом небесным» о том, что «оба мнения — суть слова Бога». Это правило, позже зафиксированное в Талмуде, впервые сформулировал сам же Гиллель.

Таким образом, если объективный исследователь допускает возможность применения синедрионом проанализированных чрезвычайных норм, то он должен признать, что суд над Иисусом мог проходить так, как это и было зафиксировано евангелистами, а позднее описано Маймонидом в уже приводимой формуле: «ни свидетелей, ни предупреждения, ни суда». А значит, квалификация деяний Иисуса имела отношение к идолопоклонству. В пользу этой версии свидетельствует сразу несколько ключевых моментов, зафиксированных в Евангелиях. К тому же, они не только позволяют объяснить и снять ряд евангельских «противоречий», но и согласовать евангельские свидетельства с иудейскими источниками. Ведь, согласно последним, только лжепророков, подстрекавших (соблазнявших) к идолопоклонству:

— Судили судом «семидесяти одного»;

— Судили в любое время суток, в том числе и ночью;

— Судили, заранее «оповещая», в канун праздников, а казнили в праздничный день при большом скоплении народа;

— Судили в особом (упрощенном) порядке, допуская «тайный розыск» или «засаду».

А теперь еще несколько слов о формуле Маймонида — «ни свидетелей, ни предупреждения. ни суда».

Что значит — «ни суда»? Это означает, что чрезвычайные нормы полностью выводили за рамки судебного процесса фундаментальный принцип древнееврейского права, который сегодня называют презумпцией невиновности: «Человек не виновен, пока не доказано обратное». Поэтому суд над Иисусом и напоминал скорее судебную расправу, а не судебное разбирательство.

В этой связи заметим, что древнееврейское право допускало в определенных случаях и внесудебную расправу. То есть, по сути, осуждение невинного человека. Причем, осуждение не по ошибке, а злонамеренное, совершаемое под прикрытием закона.

О судебной и внесудебной расправе

Решение о расправе судьи принимали еще до начала суда. Подтверждение тому опять же можно найти в кодексе Маймонида. И надо сказать, что в этом вопросе наиболее отчетливо проявилась противоречивость взглядов еврейского мыслителя. Как юрист он писал: «Если бы Тора позволила нам наказывать на основании очень большой вероятности, то скоро мы бы начали наказывать и на основании меньшей вероятности, а потом еще меньшей, и. в конце концов, мы бы начали наказывать и казнить людей на основании произвольной оценки ситуации судьей»[125].

Между тем, как богослов Маймонид упорно отстаивал мнение о допустимости внесудебной расправы не только над упомянутыми в Мишне грабителями, насильниками и убийцами. Он доказывал, что галаха распространяла это требование также на вероотступников и идолопоклонников, представлявших исключительную опасность для иудейского общества. В Законах об убийстве Маймонид сформулировал требование: «Неверующих, идолопоклонников. а также тех, кто… отрицает [истинности Торы и пророчества, заповедано убить». Эту заповедь Маймонид повторяет в своем кодексе несколько раз. Так. помимо уже приведенной формулы из Закона об ослушниках (3:2), в Законах о свидетельстве он писал, что «предатели» (мосеры). «еретики», «изменники» и «отступники» хуже неевреев-идолопоклонников, их (в отличие от последних) «убивают и не спасают, и нет им доли в Грядущем мире»[126].

Раввин Й. Амиталь, разъясняя практику отношения к таким преступникам, задается вопросом: как появился закон, разрешающий убить еврея — неверующего или принципиально нарушающего заповеди, ведь и на него распространяется запрет убийства?! И дает на него ответ в духе многочисленных высказываний своих коллег: «у мудрецов, стремящихся к исправлению всего общества, есть право издавать постановления, приговаривать к наказанию и казни даже не в соответствии с законами Торы (Сангедрин 46а; Мишне Тора, Законы о Санхедрине. гл. 24)»[127].