Тридцать шесть валентинок (ЛП)

— Так и есть, — ответил Дэвид, выглядевший так, словно ему очень хотелось рассмеяться, но он решил, что ему не следует этого делать. — К моему брату теперь следует обращаться как к Клайву Сноу-Мэнн-Формсби[6].

— Ох, какая же я злая, — сказала Сюзанна, засмеявшись так сильно, что затрясся сугроб. — Я, несомненно, злая и вредная особа. Но я не могу… я не могу сдержаться… я…

— Давайте, смейтесь, — сказал ей Дэвид. — Уверяю вас, я очень смеялся.

— Клайв, должно быть, был в ярости!

— Ну, это чересчур сильно сказано, — сказал Дэвид, — но он определённо был смущён.

— Двойное, пишущееся через дефис имя само по себе было бы ужасно, — сказала Сюзанна. — Мне бы не хотелось представляться как Сюзанна Баллистер-Бейтс… — Она покопалась в памяти, подыскивая подходящую ужасную третью фамилию. — Бисмарк! — закончила она ликующе.

— Да уж, — пробормотал он сухо. — И я могу понять почему.

— Но это, — закончила Сюзанна, не обращая внимания на его слова. — Это просто выходит за рамки… О, Боже, я даже не знаю за какие рамки. Моего понимания, наверное.

— Он хотел поменять её на Сноу-Формсби, — сказал Дэвид, — но я сказал ему, что наши предки Мэнны очень расстроятся по этому поводу.

— Простите, что я говорю вам это, — ответила Сюзанна, — но ваши предки Мэнны уже давно умерли. Мне кажется, они не в состоянии расстроиться при любом исходе дела.

— Это если бы они не оставили официальные документы, согласно которым каждый, кто откажется от фамилии Мэнн, лишается денежного наследства.

— Они не могли так поступить! — ахнула Сюзанна.

Дэвид просто улыбнулся.

— Они не могли так поступить! — повторила она уже совсем другим тоном. — Они не делали ничего подобного. Вы это придумали, чтобы помучить бедняжку Клайва.

— O, теперь он уже «бедняжка Клайв», — подразнил он.

— Кто угодно, вынужденный отзываться на фамилию Сноу-Мэнн, — несчастный человек!

— Нет уж, Сноу-Мэнн-Формсби. — Он нахально улыбнулся ей. — Мои предки из семьи Формсби были бы вне себя.

— И я полагаю, они также были готовы лишить наследства любого, кто посмел бы отказаться от их фамилии? — насмешливо спросила Сюзанна.

— Собственно говоря, так они и поступили, — сказал Дэвид. — Как вы думаете, откуда я почерпнул эту идею?

— Вы неисправимы, — сказала она, но подобающе шокированный тон ей не удался. Правда заключалась в том, что она восхищалась его чувством юмора. А то, что объектом шутки стал Клайв, стало замечательным дополнением.

— Ну, тогда мне придется называть вас милорд Снежинка, — произнесла она.

— Но здесь нет величественности, — сказал он.

— И героизма, — согласилась она, — но, как видите, я всё ещё нахожусь в сугробе.

— Как и я.

— Белый цвет вам к лицу, — сказала Сюзанна.

Он взглянул на неё.

— Вам следует чаще надевать белое.

— Вы очень нагло себя ведёте для женщины, лежащей в сугробе.

Она улыбнулась:

— Моя смелость напрямую связана с вашим положением в том же сугробе.

Он скривился, затем кивнул, сам с собой не соглашаясь:

— Мне на самом деле не так уж и неудобно.

— Если не считать попранного чувства собственного достоинства, — согласилась Сюзанна.

— И холода.

— И холода. Я не чувствую мою… э-э…

— Нижнюю часть? — добавил он услужливо.

Она прочистила горло, словно это могло помочь ей избавиться от румянца.

— Да.

Его зелёные глаза заблестели при виде её смущения, затем он посерьёзнел — по крайней мере по сравнению с предыдущим моментом — и сказал:

— Что ж, полагаю, я обязан вас спасти. Мне очень даже нравится ваша… Не волнуйтесь, я не произнесу это слово вслух, — вставил он, услышав, как она ахнула от ужаса. — Но я бы не хотел видеть, как она отвалится.

— Дэвид, — выдавила она.

— Так вот что нужно, чтобы вы назвали меня по имени? — удивился он. — Слегка неприличное, но, заверяю вас, более чем почтительное замечание?

— Кто вы такой? — внезапно спросила она. — И что вы сделали с графом?

— Вы имеете в виду Ренминстера? — спросил он, наклоняясь к ней, пока они не оказались нос к носу.

Его вопрос был таким странным, что она не сумела ответить и лишь слегка кивнула.

— Возможно, вы никогда и не знали его, — предположил он. — Возможно, вам только казалось, что вы знаете, но вы никогда не заглядывали под внешнюю оболочку.

— Возможно и так, — прошептала она.

Он улыбнулся. Затем взял её руки в свои.

— Вот что мы с вами сделаем. Я поднимусь, а затем подниму вас. Вы готовы?

— Я не уверена…

— Вот так, — пробормотал он, пытаясь подняться, что было совсем непросто, учитывая тот факт, что он был в коньках, а коньки стояли на льду.

— Дэвид, вы…

Но всё было бесполезно. Он вел себя в предсказуемо мужской манере, означавшей игнорирование доводов рассудка (особенно когда они лишали его возможности покрасоваться своей грубой силой). Сюзанна сказала бы ему — и она действительно пыталась, — что угол был выбран неверно, что он поскользнётся и они вновь свалятся…

Что и произошло.